Ваша мама рассказывала, что бабушка накануне своей смерти, просила приехать к ней, мама тогда не могла и обещала приехать позже. Это теперь вызывает у вас чувство вины, кажется, приехала бы она вовремя, все было иначе. Но мы не можем предвидеть действительность. В этом ответе я обобщу опыт общения с разными людьми, столкнувшимися с чувством вины, при утрате близкого, а также изученные материалы на эту тему.

Множество историй людей, нашедших выход из потока переживания смерти, приводится в цикле бесед «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты», в подразделе «Переживание опыта смерти» (пункты 8, 9;). 

Некоторые источники и примеры

В книге Фредерики де Граф «Разлуки не будет. Как пережить смерть и страдания близких» автор отметила такую особенность: работая в хосписе, она заметила, что многие люди хотят умереть в одиночестве и поэтому дожидаются, когда все их оставят. Родственники себя корят, что не досмотрели за близкими, но, на самом деле, те дожидались этого момента одиночества, чтобы спокойно уйти. Кроме того, уход близкого трудно предвидеть.

Также упомяну о популярной, переведенной на несколько языков, книге Эдит Евы Эгер «Выбор», книга в своей основе не соответствует христианскому мировоззрению, там отражена гуманистическая повестка «человек – мера всех вещей». К книге и советам, в ней представленным, возникает много вопросов, но тем не менее некоторые моменты заслуживают внимания. Автор прошла Освенцим, а после стала доктором наук.

См. главу «История Эдит Евы Эгер и история Беатрис» из текса «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты», часть 4.3. «Посттравматический рост. Примеры преодоления моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта. Трудное детство и прощение родителей».

В концлагере во время сортировки заключенных тех, кого постарше отправляли в газовые камеры, а тех кого помоложе, – работать. Доктор Менгеле (доктор Смерть), указывая на ее мать, спросил кто она. Эдит сказала, что это ее мать, и тем самым подписала ей смертный приговор. Многие годы ее мучила мысль, что, если бы она этого не сказала, что-то могло пойти по-другому. Впоследствии она пришла к здоровому выводу, что мы не всеведущие. Нужно руководствоваться совестью. Виктор Франкл говорил, что опыт концлагерей научил его одной простой вещи – сам ничего не говори, но, если тебя спрашивают, отвечай коротко и правдиво. По сути, она поступила правильно, а какие последствия это повлекло невозможно было предугадать, самое главное, не поступать против совести.

Иные ответы

В одном ответе описывал показательный эпизод в жизни священника о. Нестора о том, как может происходить уход. Он мечтал однажды стать мучеником, а ему говорили, что гонения закончились и не стоит надеяться, всю жизнь будет тянуть лямку приходского священника. Он был уникальным священником, открытым, с горящим духом и к нему приезжало много людей. Бывало, людей было так много, он сильно распылялся, и чтобы сосредоточиться на духовной жизни и укрепить связь с Богом, вешал амбарный замок на дверь, брал лестницу, забирался на чердак и убирал лестницу с собой. Сидел там, пока не почувствует, что в молитве и духовном созерцании, он вновь не пришел к чувству духовного равновесия. Когда-то он служил в военной разведке и теперь мечтал построить санаторий для ветеранов.

«Смерть. Мать чувствует себя виновной в гибели ребенка, считает себя одержимой».

Но его жизнь сложилась так, что, когда ему передали большую сумму денег на строительство этого санатория, он был убит. Обстоятельства его смерти напоминали собой евангельскую историю Тайной Вечери. В тот вечер на встрече было 12 гостей, и среди них 12-й, его водитель, был предателем. Было известно, что ему передали чемодан с деньгами, и водитель привез бандитов в их дом. Отец Нестор никак не сопротивлялся, а только пытался от них убежать, но ему не удалось. После убийства не было заведено уголовного дела, было сказано, будто о. Нестор постился, порезался о стекло и истек кровью, хотя у него были многочисленные раны.

Незадолго до смерти он позвонил своему другу-священнику, был поздний час, и он ему сказал, что лучше поговорить потом, а то уже поздно. Впоследствии его другу было очень тяжело, он корил себя, и удалось ему с этим справиться, когда он вспомнил сон с о. Нестором. Хотя мы в сны и не верим, но в исключительных случаях, по какому-то важному поводу, бывает человеку что-то дается, не ради его тщеславия, а чтобы вывести его из проблемной ситуации.

– Ответ «Сновидения. Можно ли верить снам»;
– В ответе упоминается глава «О сновидениях» из книги святителя Игнатия (Брянчанинова) «Приношение современному монашеству».

После отпевания о. Нестора он вспомнил сон, который он видел уже давно, но не придал ему значения. Он ходил с о. Нестором вокруг местного храма и показывал на землю со словами: о. Нестор, здесь? Он говорил: «Нет, не здесь. Это повторялось несколько раз, пока он не указал на то самое место.

Когда готовились к похоронам, приезжал епископ, и выбирая место для могилы, они ходили вокруг храма, народ показывал место, епископ говорил: Нет, не здесь. Они прошли так несколько точек, пока не нашли место. И священник вспомнил, что их маршрут полностью соответствовал тому, что он видел во сне. Он понял, что в произошедшем был Промысел и он не мог ничего изменить.

О. Нестора очень вдохновляли истории мучеников, и он тоже хотел принять венец мученичества. Мученик переводится с греческого как свидетель. Для мучеников страдание за Христа не мазохизм, любовь к Богу привела их к тому, что они бесстрашно свидетельствовали о своей вере в него. Они показывали Богу свою любовь и на то Он отвечал им своей любовью, наполняя их благодатью. Они переживали особую близость с Богом, потому что Он был с ними в этих испытаниях. Возможно, действительно, таким образом Господь исполнил желание сердца о. Нестора.

Однажды мне написала девушка, у которой погиб жених. Во время их отношений выяснилось, что он принимал наркотики, она сказала ему, что пока он употребляет, они не могут рассматривать вопрос о браке. Он умер, и она испытывала чувство вины, думая, что сказала бы она это как-то иначе, все могло сложиться по-другому. Мы с ней поговорили и пришли к пониманию, что она сказала все правильно, она сказала это без злобы. В такие моменты очень важно дождаться внутренней тишины, чтобы все лишние мысли ушли. Стоит уединиться на некоторое время, тогда ты сможешь увидеть какие-то эпизоды, оставшиеся незамеченными. И через покаяние сможешь их точечно исцелить.

«Смерть. Девушке, которая перестала встречаться с зависимым человеком. Он умер, и она себя винит».

Грань между двумя восприятиями

В одной книге был описан эпизод об офицере, выжившем в подорвавшемся на мине джипе. Тогда погиб водитель и он казнил себя за произошедшее, думая, что, если бы он был за рулем, возможно этого не произошло. Хотя, казалось бы, что это чувство абсурдно, потому что он и не должен был быть за рулем, по крайней мере по своему статусу. Но при выяснении обстоятельств стало известно, что, когда он получил приказ выезжать, он засомневался в целесообразности этого приказа, но не озвучил. Может, не нужно, было в том случае перечить начальству, но можно в таких случаях обсудить что-то, задать уточняющий вопрос, но он этого не сделал. В этой книге сказано, что не помогает обвинение себя во всем, не помогает сказать: я во всем виноват. Хотя мы, укоряя себя, можем так сказать и отчасти это будет правдой.

Подробнее см. в тексте «Боевые действия», часть 10 «Печать войны: Чувство вины, ПТСР, флешбеки».

У Достоевского в «Братьях Карамазовых» описано, как брат старца Зосимы, который был в отрицании всего духовного, перед смертью вернулся к Богу. Смерть он встретил таким благоговейным человеком и говорил, что каждый из нас за всех виноват. Это в чем-то верно, если бы мы все жили по заповедям, то жизнь была бы, действительно, другой.

Старец Паисий говорил, что, когда он в автобусе увидел одного мальчика, который хулил Бога, он укорил себя: «Был бы я святым, я его исцелил». Не нужно бояться такого самоукорения, оно помогает нам сохранить внутренний мир в неблагоприятной ситуации, оно помогает нам не отрываться от идеала. Если бы он стал осуждать этого мальчика, он потерял бы мир. В таком смысле это может быть и правильным – сказать, что ты во всем виноват. Из-за моих грехов мир вокруг меня не самый лучший. Но нужно различать грань между духовным восприятием и фактическим.

Спрашивал епископа Мефодия (Кондратьева) можно ли молиться за человека, который умер от передозировки. В «Катехизисе» Филарета Дроздова сказано, что употребление алкоголя – это тоже форма самоубийства, а за самоубийц мы не молимся. И епископ Мефодий сказал, что, когда речь идет о канонах, нужно быть очень точным. В каком-то смысле можно сказать, что человек употребляющий алкоголь и наркотики убивает себя. Но все-таки, не смотря на это, человек не хочет себе смерти. Бывают редкие случаи, когда намеренно вводят себе запредельную дозу и оставляют записку, в иных же случаях человек не стремится к самоубийству.

С одной стороны, верно, что каждый из нас за всех виноват, но все же огульное обвинение себя всегда и во всем не спасает, потому что оно не конкретно. Даже на исповеди человек должен каяться в своих грехах, а если он говорит, что во всем грешен, то остается неясным в чем именно. Вероятно, такой человек даже не готовился к исповеди. Кто-то из оптинских старцев говорил: – Что вы и храмы сжигали? – Что вы, батюшка, боже упаси. – А говорите во всем грешны! Человек должен конкретно покаяться в чем он сам виноват, иначе это будут просто слова.

А, с другой стороны, человеку не помогает и полное отрицание своей вины, что упускают некоторые современные психологи. Если попытаться внушить человеку, что он ни в чем не виноват, это не избавит его от тревоги, так как душа его знает, что что-то было не так.

В случае того офицера было выяснено, что он не высказал свое сомнение командованию и, соответственно, на исповеди он мог бы покаяться в том, что, получив этот приказ, он не попытался о чем-то предупредить начальство.

О покаянии

Чувство вины – это конструктивное чувство, его не нужно бояться. Оно нам показывает, что, возможно, что-то в жизни было неправильно, но и не всегда можно точно распознать на что оно указывает. Ваша мама навещала постоянно бабушку, она не могла предвидеть, что, если не приедет в тот день, бабушка скоро умрет. Когда, приезжающие на Соловки паломники, хотят побеседовать и сделать это прямо сейчас, то, если я знаю, что они будут здесь неделю, я говорю, что мне сейчас действительно неудобно и назначаю другое время. Мы не можем это делать по требованию человека, если ситуация не критична. Поэтому я сказал вашей маме, что она поступила правильно, когда сказала, что приедет через несколько дней. 

Другой момент, в чем мы можем покаяться это то, что мы могли быть избыточно сосредоточены на себе, что, когда видели бабушку не могли воспринять ее личность во всей полноте. Бывает тяжело общаться, особенно с людьми в возрасте, они говорят в основном о бытовых вопросах, кто что поел, нам это может казаться скучным. И, действительно, бывает не хватает любви.

Мне, например, скажу честно, иногда немножко тяжело общаться с женщинами. Оговорюсь, что это не проявление сексизма, мне все-таки кажется мужчина должен учиться у женщины, а женщина у мужчины. Даже скажу больше, у Ухтомского я прочел такие дерзновенные слова, представители патриархата закидали бы его помидорами, он говорит, что истину бытия в большей степени может почувствовать женщина. Женщина может воспринять, что есть на самом деле [а мужчина со своей рациональной логикой может исказить факты живого знания].

Например, произошло какое-то чудо, Господь своим Промыслом в твоей жизни изменил что-то к лучшему, и мужчина может сказать, что это просто совпадение. Ухтомский даже говорит, что общение с женщиной даже без образования может обогатить более, чем общение с высокообразованным мужчиной. С другой стороны, он же считал, что женщины могут обладать безумной жаждой хотений, что может привести из к отказу учения Спасителя[1].

Один современный философ говорил, что женщина мыслит образами будущего. Она встречается с кем-то и заранее видит какой должна быть встреча. Я скажу то-то, мне ответят то-то, мы посидим тут, потом пойдем туда, это будет так красиво, так волнительно… А потом раз и что-то пошло не так, и женщина расстроилась, хотя ничего плохого не произошло.

Трудность состоит в том, что есть какие-то ожидания. Например, женщина кому-то написала, в чем-то помогла, и ей кажется, что теперь ей на это ответят что-то феерическое. А человек, с другой стороны, может, например, читать сообщения только вечером, или для него эта ситуация абсолютно стандартная. Сегодня ты мне помогла – завтра я тебе помог. Он благодарит женщину, а она-то думала сейчас там будет что-то такое необыкновенное, она начинает обижаться, хотя ничего не произошло, просто реакция не соответствовала ожиданиям.

Иногда в общении у нас возникают порицания другого человека. Мы чувствуем, что у одного человека в отношении нас есть какие-то ожидания, которым мы сейчас не соответствуем. Или, например, дарят подарок и хотят увидеть от тебя какие-то эмоции, которых в тебе нету, тебе он не нравится, ты же не можешь выдавить из себя какой-то восторг. Это все может очень сильно раздражать.

Был один пожилой знакомый, сейчас он тянется к вере, но в свое время пил очень серьезно и переживал депрессию. А теперь он очень переживает, когда рядом грустные люди. Когда мы виделись, он говорил: «А что такой грустный?». А я не был грустным, я чувствовал себя нормально, но я же не Джокер из фильма «Бэтмен». А у него по всей видимости скреблись кошки на душе, когда не было нарочитого веселья. Это все бывает раздражает и подмывает как-то резко ответить, но нужно уметь входить в положение человека, что он уже пожилой, что у него был определенный жизненный опыт, алкоголизм, депрессия.

Мы начинаем понимать, что человек делает нечто не со зла, он не специально нас достает. Здесь подходишь к выводу, что если бы было больше любви, ты не обращал бы внимания на то, что кто-то выстроил какое-то ожидание, которому ты не соответствуешь и раздражаешься, что от тебя чего-то требуют. Если бы была любовь, можно было просто обнять человека. Ты бы за этими обидами увидел другой сигнал, что человеку одиноко, больно, он не уверен, что его любят.

Говорили с одной женщиной, у которой умер папа, она работает в одном городе и каждые выходные ездит к маме в другой. А мама иногда говорит, почему она так редко ездит, не смотря на то, что та проводит у нее все выходные. Я сказал ей, что не нужно что-то логически маме доказывать, потому что в ее упреках содержится сигнал о нужде в любви и утешении. Нужно просто дать ей это, обнять, искренно сказать, что ты ее любишь и она успокоится. А если начать доказывать что-то, рассказывать про график, она за этим не увидит тепла, и будет еще больше переживать, будет еще сильнее ощущать дистанцию между тобой и ей.

Неразрешенная задача

Чувство вины всегда нам указывает на какую-то неразрешенную задачу. Ко мне однажды обратился человек, изменивший жене, его мучило чувство вины, и даже, когда он исповедовался оно не проходило. Я его спросил, почему он изменил жене, он сказал, что не был уверен, что она его любит. С его точки зрения, если ты любишь, ты должен быть эмоциональным, а она, как я понял, была сдержанной. «Так значит ваш грех состоит не только в измене, – сказал я ему, – но и в том, что вы каждого человека рассматриваете сквозь свою призму. Соответственно, ваше покаяние должно состоять не только в признании поступка, но и стремлении понять другого, как говорил Ухтомский, вне зависимости от своих мыслей о нем». Есть люди разного психологического склада, есть женщины, которые любят, но не сильно это проявляют во вне. Нужно понимать, что нельзя от нее требовать, то, что тебе кажется правильным. Она такая, какая она есть, может быть у нее больше глубины. Бывает, что люди во вне менее эмоциональны, но зато их любовь глубже. Покаяние в этом.

И Ваше чувство вины может быть претворено в здоровый вывод. Та задача, с которой Вы не справилась в отношении бабушки, остается перед Вами, пока Вы живы. Бабушка это проявила в Вас. Ухтомский писал, что история – это не то, что мы можем форматировать по своему усмотрению, она является огненным судом для нас, она выявляет те суждения, которыми мы жили и ставит перед нами задачи[2]. Задачу подходить к людям не из наших мыслей о них, а проникаться к их подлинной личности. Даже если человек не прав в какой-то ситуации, все равно его нельзя выбрасывать за борт за это, он имеет право на нашу любовь. Над всем стоит закон милосердия.

Молитва

Часто в беседах я рассказывал про своего дедушку. В отношении него у меня было большое чувство вины, он меня очень сильно любил, о чем я вспомнил уже потом. В детстве мы ходили в парк, он любил со мной гулять. Но с годами у дедушки появилась немощь, он уже не контролировал свои эмоции. А я, чуть повзрослев, стал очень дерзким и иногда его подначивал, на что он мог вспылить и начать кричать. А я его доведу, но знаю, что он меня трогать все равно не будет, и убегаю гулять куда-нибудь. Я так часто его провоцировал, хотя ситуации решались бы очень легко, просто мне хотелось как-то выступать. И однажды он умер, я вечером поплакал, но быстро о нем забыл. В школьном возрасте, хотя детское сердце еще оставалось добрым, но я уже начал переключаться на эгоистическую парадигму и до других людей мне не было дела. Я его забыл и у меня в сознании остался образ какого-то чудаковатого деда.

В жизни было много ошибок, память была погребена под пеплом. Память о своих поступках, которые ты не хотел разбирать, хороши они были или плохи, а просто отправлял их в забвение. Когда я приехал на Соловки и начал исповедоваться, моя память стала очищаться. Из кладовки, в которой это все накапливалось, я постепенно доставал свои переживания. Стала вспоминаться дошкольная пора, как мы с дедушкой гуляли, как я катался на велосипеде, а он засекал какой я ставлю рекорд. Сколько он делал хорошего, сколько он со мной проводил времени. Эти воспоминания стали жечь меня изнутри, меня просто убивало чувство вины. Я помнил, как он ко мне относился и как я к нему потом.

Можно встать на его сторону – он заботится о внуке и логично ожидать хоть какую-то долю благодарности, но тот самый внук вдруг вырастает и начинает над тобой издеваться. Меня это очень мучило, и я ничего не мог с этим поделать, тогда я стал за него молиться, поминать его. И в моем сознании стал очищаться его образ. Если раньше я вспоминал его чудаком, которым он стал под конец жизни, то потом я стал видеть каким он был, когда я был маленьким. На каком-то этапе все закончилось, меня «отпустило». Когда я теперь вспоминаю о дедушке, хочется улыбнуться, я помню свою молитву о нем и знаю, что он жив.

На одной проповеди я упоминал о женщине, написавшей когда-то письмо, она потеряла мужа. Она скорбела о его смерти, но однажды на Пасху она ощутила, что он жив. Это был такой глубочайший опыт, что ее скорбь прошла.

Как говорит Иван Ильин, задача страдания – преображение жизни, и оно не уйдет пока не справится со своей задачей. Боль и чувство вины указывают на то, что ты что-то где-то упустил в своей жизни. Иногда бывает такое попущение боли, чтобы нам не забывать о наших усопших близких. Старец Паисий Святогорец рассказывал пример такого случая. Один священник во время Второй Мировой Войны находился рядом с солдатами, один из них был ранен и попросил у священника попить воды, а тот по какой-то причине не исполнил его просьбы. Этот солдат умер, и священник казнил себя за это. Но Старец Паисий показал эту историю с другой стороны: что, может быть, Господь так попустил, чтобы тот священник за него молился. Или как Силуан Афонский говорил, что если Господь хочет помиловать душу усопшего человека, то он кому-то из живых напоминает об этой душе. Если бы священник просто напоил воина и прошел дальше, а тот умер, то он, может быть, о нем и не вспомнил. А так чувство вины заставляло его вспоминать и молиться о нем.

Изменение жизни и поступки

Еще один показательный, но немного жесткий, эпизод показан в документальном фильме «Лагерь №14: Зона тотального контроля». Дети, которые рождались в трудовом лагере, не могли его покинуть и умирали в нем от непосильного труда. Там было очень жестоко и голодно. И был такое правило, что если кто-то пытался сбежать, то расстреливались его близкие. Один юноша по имени Шин, когда узнал, что его мама готовит брата к побегу, очень прогневался на нее. Он сдал маму и брата, и те были казнены. Когда он видел их казнь, у него ничего внутри не дрогнуло. Как он говорил об этом позже сам, он даже не знал, что у него это могло вызвать какие-то чувства тогда, для него они были конкурентами за жизнь, за обладание едой. Он воровал у матери еду, она его избивала, он снова воровал.

См. главу «Скукоживание личности, травматический опыт и чувство вины (о книге Блейна Хардена “Побег из лагеря смерти”) из текса «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты», часть 4.3. «Посттравматический рост. Примеры преодоления моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта. Трудное детство и прощение родителей».

А после побега, когда он оказался в США, он увидел, что есть семьи, где мама – это не конкурент, и в нем появилось большое чувство вины. Жаль, что у него все-таки не случилось, по всей видимости, покаяния, его пытались наставить какие-то проповедники, но проблема в том, что западное христианство, во многом, утратило представление об исповеди. А если исповеди нет, то ты не можешь освободиться.

В беседах я часто уже рассматривал в чем заключается необходимость исповеди. Исповедь – это мистический акт, Таинство, где через видимое действие человеку передается невидимая благодать Святого Духа. На исповедь можно посмотреть и с рациональной точки зрения. Совершая какой-то поступок, мы отступили от своего идеала, образа, заложенного в нас Богом. Есть в психиатрии направление неофрейдизма, которое говорит о том, что человек не может долгое время находиться в состоянии противоречия со своим внутренним устоем. Если он совершает такие противоречащие поступки, то через некоторое время он входит в состояние психоза, но в нем уже не ощущает никаких противоречий. Естественно, такой человек будет запутываться по жизни, потому что он теряет способность различать ситуацию. А через покаяние мы имеем возможность вернуться к той точке, где мы были не повреждены, к нашему идеалу. Человек осмысляет произошедшее и восстанавливает в своем сознании образ того, как должно быть.

Если он не пришел к покаянию и мучается от воспоминаний, тогда он ищет какое-то объяснение, способное его оправдать, но если оно было ложным, то это приводит к перекосу всей внутренней системы человека. Как говорил Ухтомский, если мы разделяем цельное пространство нашей жизни поступком, совершенным против совести на 2 ветки, может получиться ситуация, что мы будем сшивать две расходящиеся ветки бредовой системой. И эта система создается с целью дать объяснение сложившемуся опыту.

– См. главу «Расчеловечение и попытка защититься от “Трех Д”[депрессии, деперсонализации, дереализации] с помощью метафор и психологических конструкций» из части 4.2 текста «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы и лагеря»;
– Также – главы «Нейрофизиология и любовь…», «Услышать голос другого» из текста «Идеи академика А.А. Ухтомского в адаптированном для современного читателя виде в лекциях и текстах иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

Например, человек начинает думать, что он не посещал дедушку или бабушку, потому что все пожилые люди – это, мол, – не люди, а биологические объекты, которых не за что любить. И одновременно с этим человек и себе подписывает приговор, потому что, начав так думать о близком, чтобы снизить уровень своего напряжения в сознании, он закладывает то, как он будет относиться и к себе. Когда у него будет тяжелая минута, будут суицидальные мысли и, чтобы не выйти в окошко, ему будет нужен какой-то очень весомый мотив, он его не найдет. Потому что уже согласился с тем, что человек – это набор биологических рефлексов.

К сожалению, у Шина не было покаяния, несмотря на то, что ему говорили, как Бог любит его. Мы говорили выше, что не помогает утверждение ни что ты во всем виноват, ни что ты ни в чем не виноват. Душа знает, что ты согрешил, а тебе говорят, что Бог любит тебя. И он не мог понять Божественную любовь, потому что смотрел на религиозные идеи через призму своего состояния, сформированного в лагере, а там могли за несколько зернышек кукурузы забить человека на смерть. Его это измучило, и в фильме он говорит страшную вещь, что хотел бы вернуться обратно в лагерь, чтобы оказаться в прежнем состоянии, когда у него было невинное сердце. Но его невинное сердце – это не внутренняя чистота, а незнание разницы между добром и злом. Если бы ему кто-то сказал избить другого человека, он бы избил и не испытал при этом моральных угрызений совести.

Я спрашивал одну женщину-психиатра как можно было бы помочь Шину в таком состоянии. Она говорила, что нужно было спросить, если бы сейчас, находясь в безопасности, зная, что его никто не расстреляет, он вернулся бы в прошлое, то донес на свою маму? Если бы он ответил, что его бы расстреляли, если бы он не донес, она сказала бы ему, что он находится в безопасности и сейчас его не расстреляют.

Ты что-то совершил в прошлом – может быть из-за недостатка жизненного опыта или был напуган, но ты сегодняшний как бы поступил? И если человек говорит, что он не поступил бы также, то для него этот поступок перестает быть невозможностью и он исцеляется от чувства вины. Задача не просто покаяться словесно, а исправить те душевные механизмы, на основе которых ты вошел в тот поступок, который тебя мучает. Может ты проявил безразличие, тогда покаяние должно заключаться в том, что отныне ты стараешься больше сопереживать другим. Соответственно, Шин, чтобы исправить свою ошибку мог, например, поработать волонтером в доме престарелых в течение года, и то, что он не успел сделать для своей матери, он мог бы сделать для других людей, дать им свою любовь.

Страсть и изменение жизни

Бывает, чувство вины призывает человека к каким-то внутренним изменениям, а он, к сожалению, это не улавливает и начинает уходить в депрессию. Иоанн Златоуст говорит, что печаль нам нужна, как некий маркер того, что ты совершил ошибку, но умом еще не осознал ее. Печаль показывает, что ты в чем-то поступил по страсти. И тогда ты должен обернуться на прошедший день и понять, что ты где-то сделал не так. Но проблема возникает, когда человек использует печаль не для того, чтобы улучшить свое поведение, а концентрируются на ней самой. Тогда печаль разрастается и становится страстью. Страсть – это такая наработанная автоматическая реакция. Если ты оказываешься в каких-то форс-мажорных обстоятельствах, у тебя рождается реакция из твоей ведущей страсти. Унылый будет унывать, гневливый будет гневаться, пьющий пойдет напьется – где тонко, там и рвется. А человек с сформированной личностью, посмотрит, что можно в этой ситуации сделать, ему будет даже интересно решить эту проблему.

Как-то довелось говорить с одной женщиной, которая также не успела перед смертью увидеть свою родственницу и казнила себя за это. Эта женщина рассказывала, что были в жизни какие-то неправильные поступки, но она не ощущала, чтобы они становились такой черной точкой в памяти – были поступки, было и покаяние. А здесь будто какая-то зарубка появилась, и она постоянно в памяти возвращалась к этому событию, не могла переступить через этот шрам. Как правильно относиться к этому явлению только один Господь знает, но мы можем предположить, что боль имеет определенную задачу.

Выше я уже ссылался на слова Иоанна Златоуста об этом. Необходимо концентрироваться не на печали, а подумать, где мы переступили черту и как исправить либо совершенное, либо те предпосылки, на основании которых мы совершили это действие. Еще раз можно вспомнить небольшое произведение Ивана Ильина «О страдании», где он пишет, что задача страдания это преображение жизни и оно не отступит, пока не справится со своей задачей. А если человек не хочет следовать этой задаче, он разрушается и умирает не преображенный.

Поэтому бывает так, что мы не только в отношении ушедших, но и в отношении живых начинаем мучиться, так как совершили те или иные действия. Эта мука в сердце никуда не уходит, что бы мы ни делали. Но если мы меняем свое отношение к людям, начинаем вести себя иначе, преодолеваем раздражительность, в нас появляется какое-то сострадание. В темнице, в которой мы оказались, появляется трещина, сквозь которую проходит луч света. Потом эта трещина ширится, мы начинаем разбирать, отделяющую нас от людей и от Бога, «кладку». И наша боль тает сама собой.

Как-то доводилось писать ответ одной девушке, которой было больно после смерти друга. В этом ответе я говорил, что не надо забывать о друге, пусть эта боль станет напоминанием о молитве за друга, а молитва уже успокоит. Если в памяти есть эта темная точка, возможно, это указывает на то, что нужно еще больше любви. Что не нужно забывать усопшего, и тогда, как тьма растворяется в лучах рассвета, так и растворится эта точка в памяти.

В фильме «7 жизней» мужчина ехал с супругой в машине и писал сообщения за рулем, та просила его следить за дорогой. Но он сказал, что все нормально, в то время как на встречную полосу вышел фургон, и они столкнулись в лоб. В аварии погибло 7 человек, включая его жену. Его внутренне сжигала эта ситуация и он принял решение дать жизнь 7 людям. Одному он пожертвовал свою почку, другому часть легкого… И к концу фильма все свелось к такой, разрывающей сердце, ситуации, что он нашел девушку, с которой у них была биологическая совместимость, чтобы пожертвовать ей свое сердце, но в итоге полюбил ее, а она полюбила его. Это узкий момент, напоминающий самоубийство, но нужно понимать, что один и тот же с внешней стороны поступок, в зависимости от того к какой цели он направлен, может иметь разное наполнение.

Старец Клеопа Румынский так объяснял это, когда его спросили про тщеславие, что, когда человек говорит о своем добром деле, нужно смотреть на цель его слов. В одном случае это может быть тщеславие, если человек хочет прославиться, а если человек работает в благотворительном фонде и ему нужно привлечь финансирование, чтобы больше проектов было реализовано, то он рассказывает не для собственной славы. Тщеславие впоследствии деформирует человека, человек утрачивает адекватное восприятие действительности. Он начинает совершать какие-то глупые вещи, при этом думая, что он делает все правильно, люди начинают над ним смеяться, а он этого не понимает.

Главный герой фильма лег в ванну и пустил в нее ядовитую медузу, его тело было поражено, но сердце продолжало работать, оно было пересажено. В реальной жизни настолько драматические ситуации случаются не часто, но сам принцип может быть использован. Темная точка в памяти может указывать на то, что мы можем кому-то «дать жизнь». Может быть, она указывает на то, что мы где-то эгоистичны, что мы замкнуты, и она нас призывает быть более внимательными к людям.

На самом деле, Божья воля благая и иногда мы сопротивляемся каким-то изменениям в силу своей гордости. Ассоциируем свои слабости, недостатки и страсти со своим Я. Тогда как страсти – это болезнь души. А гордому человеку кажется, что если он отступится от своих эгоистических правил, то он отступит от фундамента своей личности и он разрушится. На самом деле, когда речь идет о каких-то страстях, делая шаг в сторону евангельской заповеди, к ближнему, человек чувствует, насколько ему стало легче от того, что он освободился от какого-то эгоистического самоограничения, которое раньше ему казалось самоутверждением. И насколько это сделало его более счастливым – перед ним раскрывается мир и его ближние. И в итоге выходит, что та темная точка в памяти привела человека к лучшему.

Подытоживая нашу беседу, отмечу еще раз, что не смотря на Ваше чувство вины, Вы не могли все это предвидеть, и даже если бы поехали, не значит, что это как-то отсрочило бы уход бабушки. Чтобы с этим чувством справиться, Вы можете, во-первых, молиться за нее и, во-вторых, если чувствуете, что не успели что-то для нее сделать, то можете это сделать для любого другого человека. Боль указывает на ошибку, когда ты эту ошибку исправляешь, то уходят и тяжелые чувства.

[1] «Как бы вы ни силились вашими отвлеченными понятиями отразить ваши чувства, все это будет или недостаточно, или, если достаточно и талантливо, – оно не для всякого понятно. Но замечательно, что женщина поймет вас сразу, если только вы говорите правду. Тут видно, как вы с вашими понятиями удаляетесь, так сказать, выходите из общего мирового бытия, и как ваши понятия, если они соответствуют действительности, удобно и просто поглощаются и усваиваются женщинами, этими носительницами истины мирового бытия. У женщин много менее индивидуализации, чем у мужчин, – в этом легко согласиться с Шопенгауэром, уже взглянув на наружность красивой женщины. Но слабость индивидуализации делает их — гораздо более, чем мужчин, – способными носить в себе общую правду; их субъективация гораздо глубже, чем у мужчин. Поэтому разговор и общение с женщиной, не отличающейся особенными умственными дарованиями, может быть не менее поучителен и благотворен, чем разговор с талантливым мужчиной». «Маленькие люди «большого» общества пользуются “вершками знания”, а по большей части и просто заимствуют настроение авторитета “современности”, чтобы иметь возможность отвернуться от учения жизни Спасителя и отцов Церкви, а с чистым сердцем и пустой душой начать строить “этику” на краеугольных камнях своих вожделений. И это особенно ярко, быть может, у женщин с их беспредельной, безумной силой хотений, под напором которых нимало не выдерживают те слабенькие следы в их памяти, какие остались со слов гимназического “батюшки” из Евангелия» [Ухтомский А. А. Дальнее зрение. Из записных книжек (1896-1941). СПб.: Трактат, 2017. 202 с].

[2] В мае 1941 года Ухтомский записал в дневнике: «Выдумали, что история есть пассивный и совершенно податливый объект для безответственных перестраиваний на наш вкус. А оказалось, что она – огненная реальность, продолжающая жить совершенно самобытной законностью и требующая нас к себе на суд!» [Ухтомский А. А. Дальнее зрение. Из записных книжек (1896-1941). СПб.: Трактат, 2017. 202 с.].