Прокопий (Пащенко), иером. Родители и дети. Ч. 6.1: Родительская депривация, травма. Любовь «искупит всё»

Преамбула

Данный текст создан на основе некоторых бесед цикла «Родители и дети. Воспитание». А также на основе цикла бесед «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты», в некоторых пунктах которого (беседы 20а и далее) ставится вопрос об отношении к вине родителей (мнимой или реальной).

Текст создавался как ответ на вопросы такого плана: «У меня сейчас повышенная тревожность, – пишет одна женщина. Как бороться с тем, что установки и воспитание мамы в детстве сказываются негативно на мою жизнь? Есть страх сделать что-то не так. Хоть я знаю, что матери рядом нет, но страх, что она будет ругать, – есть. Я сейчас в зеркале в себе вижу свою мать, такие же тревожные глаза, неуверенность, депрессия, страх. Значит, она страдала тем же самым что и я. Это наследственное. Пытаюсь осознанием простить её. Понять, что она просто тоже больна. Как все-таки исцелить детство, простить мать, отца? Я не уважаю и не люблю своих родителей. Дети выросли и смысла жить пока не нашла. Хочу заняться сейчас тем, чтоб понять, как исцелить детство. Что вы можете подсказать?»

В вопросах такого плана представлен сгусток проблем и противоречий, который иногда нелегко распутывать. Тем более, если «нити» вросли в плоть и попытки отделить их от нее приводят к боли и к кровотечению. Часть нитей распутывается в материалах, представленных в беседах цикла «Проблема отклоняющегося поведения: Родственникам, родителям, педагогам» и в тексте «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)». Начиная с части 3 ставится в вопрос «О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости»[1]. То есть ставится вопрос об освобождении от негативного опыта, который ассоциируется с другим человеком, причем речь идет не только о родственниках зависимого человека. В том числе, на основе данных материалов речь может идти и о женщине, поделившейся своим вопросом.

Человеку, считающему (допускающему), что его травмировали родители

– Ответ «Человеку, считающему (допускающему), что его травмировали родители».
– «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты».
Часть 4.3. «Посттравматический рост. Примеры преодоления моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта. Трудное детство и прощение родителей».
Часть 4.2. «Посттравматический рост и преодоление моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта».
– Или коротко о преодолении последствий, с которыми произошло столкновение в детстве, – в ответе «Женщина. Замужней мешает то, что в юности жила с пьющим папой, ‒ сформировалась определенная модель поведения».

В современной психотерапии очень распространена следующая идея: ты ‒ так плох, потому что в детстве твои родители не обратили внимания на твои уникальные способности, заставляли ходить в школу и в целом тебя травмировали. Нельзя сказать, что все психотерапевты ошибаются в данном вопросе. Проблемы у многих, действительно, в детстве были. Но все же человеку, допускающему, что его травмировали родители, можно сказать следующее.

Первое. Если остановишься на этой позиции, то навсегда останешься глубоко несчастным. Если согласишься с тем, что стал таким вследствие внешнего давления, то начнешь воспринимать себя «песчинкой в жерновах истории». Потеряешь здоровую инициативность, необходимую для того, чтобы прокладывать в жизни личный маршрут.

Можно предположить, что если мы делаем какое-то допущение, то меняется семантическая сеть в сознании.

Например, кто-то допустит, что на его мысли влияют извне. Ему в голову начнут приходить бредовые идеи насчет того, кто и как это делает, он будет искать способы этого избежать и не находить. Одно такое допущение может свести с ума. Перестраиваются линзы, сквозь которые воспринимается этот мир. Конечно, на нас влияют другие люди, но если человек допускает, что это влияние фатально, что оно калечит его, то он становится ничтожеством в собственных глазах. В концлагерях узников доводили до отчаяния мыслью о невозможности выжить, ни при каких усилиях. Те, кто принимал эту идею близко к сердцу, как писал Бруно Беттельхейм в своей книге «Просвещенное сердце», погибал.

После плена, где несколько лет унижали и ломали, человек, действительно, нуждается в реабилитации. Но, когда «дичи» особой дома не было, а были небольшие бытовые конфликты, необходимо понимание, что это не может тебя настолько сломать, насколько тебя в том кто-то пытается убедить.
Когда человек соглашается с убеждением психотерапевта, ‒ мол, «тебя травмировали родители», у него возникает мысль, что на самом деле он «не причем», а в его бедах виноваты родители. И точно также он мыслит во всех других случаях, перекладывает с себя ответственность, ищет виноватых.

Вот ситуация. Молодой человек устроился на работу. Что-то у него не получилось, с начальником отношения не наладились. Как этот человек оценит ситуацию? Коллеги ‒ плохие, начальник ‒ тоже плох? И дальше все развивается по нарастающей траектории. Человек становится инфантильным и, скорее всего, такую же модель поведения он передаст своим детям.

Второе. Бывает, что родители манипулируют детьми. Если замечаешь, что кто-то пытается манипулировать (родители, друзья или соседи) тобой, можешь и не обличать, а просто не поддаваться.

Например, кто-то нам звонит и просит: «Выйди, я хочу тебе что-то сказать. Пока ты спускаешься, я сформулирую свою просьбу». Если есть, что сказать, пусть сформулирует и напишет или скажет сейчас. То есть, если замечаешь какие-то непонятные игры, не кричи и не ругайся, а спокойно отклони от себя манипулятивность собеседника.

Третье. Иногда и родителей можно понять. Надо смотреть в корень проблемы. Когда ребенок попадает в нехорошую ситуацию: секта, наркотики – родители встревожены. Они не могут быть безучастными, полностью бесстрастными, когда жизнь детей рушится. В мире много опасностей, о которых подрастающее поколение не подозревает. Нехватка опыта и знаний, поиск выхода, неадекватная оценка ситуации – из-за всего этого родители могут быть чересчур эмоциональны, но они встревожены искренне, их можно понять.

Четвертое. Есть заповедь. На этот счет может быть много разных мнений, но это ‒ не философия, а закон. Например, есть закон всемирного тяготения. Согласно ему с двадцатого этажа надо спускаться на лифте или по лестнице. Но, если этот закон игнорировать и попробовать выйти наружу, сделав шаг в открытое окно, разобьешься. Есть некие законы бытия, сформулированные словами: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет и да долголетен будеши на земли». За почитание родителей Господь будет помогать.

Вспоминается следующий случай. Женщина из неблагополучной семьи. Ее мама пила. Но эта женщина мамой не гнушалась, забирала ее выпившую домой, ухаживала за ней. Потом эта женщина получила образование, открыла свой бизнес, вышла замуж без любви, за богатого человека, партнера по работе. Когда у нее самой родился ребенок, и она в первый раз покормила его и прижала к себе, она вдруг почувствовала себя женщиной, поняла, как много в жизни делала неправильно. Брак по расчету ее больше не устраивал. Муж ее не захотел понять, избил, не попытался сохранить брак. Они развелись. Женщина не унывала, дальше строила свою жизнь. Со временем она снова вышла замуж, уже по любви. Так как она не боялась рисковать и умела вести дела, ее назначили преемницей семейного бизнеса. Это пример того, как Господь помогает почитающим своих родителей.

Родители могут в чем-то ошибаться, где-то неправильно воспитывать, но надо выбрать не инфантильную, а взрослую позицию. Также надо относиться и к ошибкам других людей (начальника, супруги, своих детей), стараться все это уравновесить, научиться прощать людей и строить с ними отношения. Тот, кто выбирает такую позицию, сможет жить даже во враждебном обществе.

«Наркотический стереотип, – как пишет один нарколог, – это склонность человека перекладывать ответственность за свое поведение на объекты, сознательно выделенные им во внешнем мире, или оправдывать собственное поведение с помощью них»[2]. Если поведение такое, контакт наладить не получится. Это касается как отношений с родителями, так и с остальными людьми.

И, подводя итог, хочется сказать следующее: у человека должна быть твердая жизненная позиция, путь жизни, духовное ядро. Такой человек у всех берет лучшее, но не допускает постороннего негативного влияния на себя. Только так получится найти свой жизненный путь.

Современный человек утратил путь к духовному ядру. Мы видим, что у него есть какой-то свой взгляд на вещи. Но слова о своей позиции у него поверхностны, на уровне хобби: куплю машину такой марки, а спорт мне нравится вот этот! Глубина для человека закрыта ‒ у него нет твердости. Если нет своего мировоззрения, то подчинишься внешнему. Это – как закономерность: уйдешь от родительский опеки ‒ подчинишься на работе.

Сама концепция созависимости неверна. Подчиненность внешним явлениям – общая идея, она реализуется не только в семьях, она ‒ и на работе, и в социальной жизни, и в концлагерях. Внешним явлениям сможет противостоять только тот, у кого есть своя картина мира, свое мировоззрение. Но свое мировоззрение – это не хобби, которым я занимаюсь. Человеку, испытывающему чужое влияние, могут посоветовать найти что-то свое, отвлечься. Но если нет глубины, человек уйдет в какую-то другую зависимость.

«Ассертивное поведение – способность самостоятельно регулировать свое поведение, сохранять личные границы и не нарушать чужие, брать ответственность за свою жизнь на себя и проговаривать просьбы вслух». Этот термин ввел американский психотерапевт Мануэль Смит. Детям, подверженным давлению со стороны родителей, могут посоветовать ассертивное поведение.

В семьях, где есть давление, привыкают все разговоры заканчивать «хлопнутой» дверью. Если человека учили только ассертивному поведению, то он может прийти к тому, что просто начнет продавливать свою повестку, агрессивно и без рассуждения. Если человек зациклен на своей точке зрения, он иногда становится заложником собственного мнения. И если оно – ошибочно, а он не научился проверять свое мнение на достоверность, то может произойти катастрофа. Чтобы человек мог развиваться, чтобы он бы способен выйти из русла закрепленной ошибки, ему нужно научиться прислушиваться к другим людям.

Одно лишь развитие ассертивного поведения, при игнорировании развития других качеств, может завести человека в тупик, стать основанием, для, как выражался один миссионер, формирования «агрессивной тупости».

См. о рисках ассертивного поведения, а также о выходе из той колеи, которую называют созависимостью – в тексте «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)», в части 3.2 «О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости».

Конечно, развитие таких качеств, как целеустремленность, способность держаться своей линии поведения, приветствуется. Но, в идеале, линия поведения, которой придерживается человек, основывается на высших интересах, а не на сугубо материальных эгоистических представлениях. (Один молодой человек, впоследствии начавший употреблять наркотики и попавший тюрьму, размышляя о своем предполагаемом бизнесе будущего, говорил, что если он откроет завод, то «… он на природу»).

Красиво, когда человек методично и планомерно достигает значимой цели, но, когда такой подход произрастает не на почве узкого кругозора и игнорировании жизни других людей и живых существ. Красивая реализация конструктивной целеустремленности представлена в автобиографических книгах христиан, прошедших гонения: Алексей Арцыбушев – «Милосердия двери», Иван Солоневич – «Россия в концлагере», Борис Солоневич – «Молодежь и ОГПУ», Евфросиния Керсновская – «Сколько стоит человек».

Раскрытие качества целеустремленности на основе тех данных, которые представлены в этих биографиях, а также в иных материалах происходило в беседах, объединенных в подборку «Трудным подросткам о трудных подростках». А также в беседе, в которой выражена основная идея, вокруг которой сгруппированы материалы «О Духовном развитии молодежи (духовность и мужественность)».

Основная мысль – если у человека не формируется сумма положительных качеств, увязанных с высшими смыслами и целями, то дерзновение вырождается в дерзость. Целеустремленность, в идеале, появляется не как изолированное качество (как то видится создателям концепции ассертивного поведения). Она видится результатом развития личности, следствием формирования личностного ядра. При таких условиях человек становится способным сопротивляться внешнему давлению, не как ощетинившейся зубоскал, а как цельный деятель и делатель. (Делание – термин, который употребляется в отношении духовного возрастания; деятельность – развитие в мире материальных вещей и общественных проектов).

«Трудным подросткам о трудных подростках –
лекции и тексты иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

Состояние, которое позволяет сопротивляться внешнему негативному давлению, можно описать как доминанту по Ухтомскому. Стойкое состояние нервной системы, объединяющей в себе картину мира, навыки. Боксу невозможно научиться по учебнику, необходимы именно навыки.

О доминанте, помогающей перестроить травматических опыт, см. в тексте «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты», в частях 2.1–2.3.
Ссылки, как на данные части, так и на другие части работы, приводятся в подборке: «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты – тексты и беседы иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

Способность к упрямству духа (выражение Виктора Франкла) помогает человеку сохранять свою идентичность в немыслимых условиях, когда все против него. Виктор Франкл, ‒ психиатр и невролог, прошедший концлагеря, писал: «Дух упрям, вопреки страданиям, которые может испытывать тело, вопреки разладу, который может испытывать душа».

Сейчас модно во всем винить родителей, но это часто не оправдано!

Более подробно см. материалы главы «О позиции “все травмы – из детства” и гневе» из части 3.1 текста «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)».

Сейчас очень модно во всем винить родителей. Наблюдается обилие психологической литературы, в которой говорится, что все мы ‒ родом из детства, поэтому родители ответственны за то, какие мы сейчас в нашей взрослой жизни.

Безусловно, есть сенситивные периоды, когда мозг человека обладает повышенной чувствительностью к окружающему, легко усваивает новые формы поведения и знания. Конечно, детство – один из таких периодов. Если в это время в процессе воспитания будет что-то упущено или ребенок переживет какой-то травматический опыт ‒ это, конечно, оставит свой отпечаток. Тем не менее, если все ограничивать опытом детства, возникает вопрос: «А куда делись остальные тридцать лет жизни, которые после этого были?» Люди, слепо принимающие эту  концепцию,  обретают повод сложить с себя ответственность за происходящее.

В двух беседах цикла «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты» шла речь о практике восстановления воспоминаний. Когда у человека есть психологические проблемы, он приходит в кабинет психолога и, работая с ним, как предполагается, восстанавливает свои воспоминания.

20c. Восстановил в кабинете психолога воспоминания о детской травме. Можно ли им доверять?
20d. Восстановил в кабинете психолога воспоминания о детской травме. Можно ли им доверять?

И, например, он вспоминает, как в детстве его кто-то ударил. Когда врач вводит пациента в состояние гипноза, трудно найти грань между внушением и вопросом. У человека в состоянии гипноза спрашивают: «Вспомни, тебя папа бил?» И здесь могут возникнуть ложные воспоминания. Даже были судебные процессы, когда дети обвиняли своих родителей, но выяснялось, что их воспоминания ‒ ложные.

Поиск первопричины психологической проблемы – это еще не ее решение. Исцеление наступит только тогда, когда человек, даже если и был у него некий травматический опыт, перестанет на нем бесконечно фиксироваться.

Если применить учение академика Ухтомского о доминанте к опыту травмы, то можно сказать, что, когда человек сталкивается с неким сильным негативным впечатлением, у него в коре головного мозга возникает очаг возбуждения.  Бывает, что человек, вроде бы, пришел в себя, например, после войны, но очаг возбуждения остался, он просто дремлет.

Я знал одного ветерана, который долго не мог перестать считать шаги (сколько шагов можно сделать с момента, как противник бросил гранату и – до взрыва). Даже в монастыре он везде считал шаги. И какой-то хлопок петарды в день празднования Нового Года мозг может воспринять, как сигнал к воспроизводству прежней доминанты. А смысл доминанты – мгновенно предоставить человеку весь прежний опыт, положительный или отрицательный. Даже в такой обыденной ситуации, когда вы пришли на работу немного уставшим, но приступили к делу, и сразу включился комплекс переживаний, характерный для рабочего состояния.

И, соответственно, когда мы понимаем, как это устроено, мы осознаем метод преодоления. Здесь нейрофизиология во многом совпадает с учением святых отцов (страсти побеждаются противоположными добродетелями). Когда мы понимаем физиологическую основу, тогда становится понятно, что вспоминание негативного опыта и концентрация на нем (а некоторые психологи именно это и рекомендуют) нас от него не избавит. Когда доминанта пришла в движение (мы что-то вспомнили), и в этот момент мы молимся, читаем что-то конструктивное или делаем противоположные негативному опыту шаги, такие наши действия вносятся в очаг возбуждения и перестраивают его.

Подробнее о преодолении негативного опыта прошлого см. в главе «О позиции “все травмы – из детства”» из текста «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)», части 3.1 «О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости».

В главе «О позиции “все травмы – из детства”» упоминаются материалы (тексты и беседы), в которых вопрос преодоления негативного опыта детства рассматривается глубже, чем в данном тексте.

Например, если во время скорби по усопшему ближнему начать молиться, читать псалтирь пророка Давида, то псалмы будут связаны с этим очагом. И, возможно, в следующий раз, когда он придет в движение, вместо рыдания и отчаяния, всплывут сами собой слова молитвы.

Если есть травмирующее переживание и не получается его преодолеть, надо хотя бы задним числом создавать конкурирующие нейронные сети. Например, если обижаемся на кого-то, надо идти на исповедь, исповедоваться в обиде. Создается вторая доминанта. И когда эта вторая доминанта окрепнет, тогда первая затормозится сама собой, с ней не надо будет даже особо бороться (хотя на первых порах иногда приходится тормозить ее волевым усилием). При наличии понимания механики процесса и реализации адекватных действий по борьбе с гневом и обидой «ничего никуда» не вытесняется.

Психоаналитики считают, что, если гнев не проживать «экологично», то напряжение вытесняется в бессознательное и становится основой для невроза. Но если мы конструктивным образом боремся с гневом, формируя новую доминанту любви, то мы как бы переучиваем нейроны, принимавшие ранее участие в разрушительных процессах. Мы воспитываем новый тип реакции, и результат такого перевоспитания не ассоциируется с неврозом.

Внутреннее напряжение рождается там, где человек на поверхностном уровне борется с гневом, имея в виду внешнюю причину. Например, не гневается на начальника, боясь, что начальник его уволит. А сам в то же время продолжает ненавидеть начальника. И эта злоба разъедает изнутри.

По данному поводу можно привести слова одного бывшего заключенного, которого в заключении затягивали в смирительную рубашку. Будучи затянутым в смирительную рубашку, трудно было даже вздохнуть. И если в сердце была ярость, ее нельзя было выплеснуть вовне, тогда она выходила внутрь и разрывала все изнутри. Комментируя слова этого заключенного, можно сказать, что так происходит с теми, кто хочет продолжать ненавидеть. Если же человек понимает, что ненависть губит его для вечности, разрушаются его связи с Богом и с ближними, если он преодолевает ненависть через развитие в любви, то ярость в указанном выше объеме не рождается.

– Суть того, о чем рассказывается в некоторых материалах, приводимых ниже – в заметке про гнев. «Гнев».
– А также в этой беседе: «Управление гневом: как это работает?/ Сергей Комаров, иеромонах Прокопий (Пащенко)».
– См. также подборку «Обида, гнев, злость… Прощение – ЛЕКЦИИ, ТЕКСТЫ ИЕРОМОНАХА ПРОКОПИЯ (также – иных авторов)».

Моя бабушка в тринадцать лет пережила блокаду, часть Великой Отечественной Войны она провела в блокадном Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). У нее никогда не было рыданий в подушку, сдавленных стонов, как мы видим в фильмах. Ей сейчас более 90 лет. Она здоровый человек (настолько, насколько возможно в ее годы). Она улыбается и радуется жизни. Причем, она пережила блокаду без карточек (на нее продуктовые карточки не были выданы, так как при наступлении немцев она вместе с другими жителями деревни зашла в город; она не имела прописки, не проходила по спискам). Христианские корни, христианский взгляд на происходящее помог ей (через некоторое время она была эвакуирована из города, то есть он прошла вместе с городом не весь путь блокады, а только часть пути, но и этот отрезок пути – слишком много).

О том, как другие дети жили в блокадном Ленинграде (3 года голода при отсутствии электричества, водоснабжения), – см. в работе «Преодоление травматического опыта: Христианские и психологические аспекты», в части 2.3 «Вера и любовь как иммунитет, защищающий от “сползания” в “воронку” паталогической доминанты».

Травматический опыт очень часто сопровождается зацикленностью человека на какой-то собственной модели. И хотя, с одной стороны, травмированные люди кажутся смиренными, заметна некая тонкая гордыня (вроде они смиренны, но знают «как лучше»). В силу того, что человек мало общался, оторвался от культуры, или страдание его так опалило, что он ни о чем больше и не думал, его мозг никак не развивался, и он, в итоге, не видит никаких альтернативных вариантов. Он даже не представляет, что можно по-другому жить и мыслить. Со временем такой человек все больше склоняется к одному варианту поведения. Очень важно научиться видеть альтернативные точки зрения и варианты поведения.

Когда психотерапевт говорит: «Тебя в детстве травмировала мама», то, по сути, он транслирует подход, который будет держать человека всю жизнь в инфантильном состоянии. Да, травмы детства и жестокие родители – все это бывает в жизни. Но данные условия не являются фатальными, если человек будет развиваться и стремиться к лучшему.

Детская травма и родители: всегда ли существует взаимосвязь?

Разбирать тему взаимосвязи влияния родителей и детской травмы удобно на примерах. Аарон Бек и Артур Фримен в книге «Когнитивная психотерапия расстройств личности» описывают следующий случай обсессивно-компульсивного расстройства личности. (Не фанат американской литературы, но в книге были хорошо описаны некоторые моменты. Во многом данный вид терапии соответствует тому, что говорили духовные авторы Православия: страстная мысль рождает соответствующие ей переживания и потом – навык. То есть из ложной мысли рождается со временем аномальная модель поведения).

45-летний инженер, женатый и имеющий сына 10 лет, пришел на когнитивную психотерапию после обострения давней проблемы с мышечными болями в области спины, шеи и плеч. Он испытывал эти боли с 28 лет. Сначала он полагал, что это чисто соматическая проблема, но небольшой артрит в области шеи не должен был причинять такую сильную боль. Мужчина периодически лечился у остеопатов, физиотерапевтов и хиропрактиков [остеопатия и хиропрактика вызывают определенные вопросы и сомнения[3]], принимал валиум и аспирин. Потом он обратится к психоаналитику и получил от этого некоторую пользу, поскольку это помогло ему понять, что его боль в спине могла быть вызвана напряжением и тревогой, а также помогло осознать некоторые проблемы, которые возникли у него по вине родителей.

Он боролся с неприятными симптомами в течение нескольких лет, используя методы релаксации, принимая лекарства и иногда посещая остеопата. Именно после одного такого, особенно тяжелого эпизода С. решил прийти в Центр когнитивной психотерапии, о котором узнал из журнальной статьи. В процессе лечения выяснилось, что он испытывает сильный стресс при необходимости что-то делать, потому что полагает, что независимо от того, как хорошо выполнит работу, результат будет неприемлемым. «После того как С. научился более внимательно следить за своей болью, стало ясно, что с его мышечной напряженностью были связаны три типа ситуаций: наличие заданий для выполнения; промедление и, как следствие этого, наличие целого списка незаконченных дел; ожидаемое участие в контактах с новыми людьми. Психотерапевт и С. решили сначала поработать с первой ситуацией, поскольку она имела место намного чаще, чем третья ситуация, а вторая (промедление) в значительной степени возникала благодаря ей.

С. начинал выполнять «Запись дисфункциональных мыслей» всякий раз, когда замечал какую-либо напряженность или боль в спине, связанную с выполнением задания. Например, однажды он заметил, что почувствовал умеренную боль в спине, когда ополаскивал тарелки перед тем, как поставить их в посудомоечную машину. Он думал, что тарелки должны быть совершенно чистыми перед тем, как поставить их в посудомоечную машину. Это создавало напряженность, а также отнимало много времени. С. привел множество подобных примеров, которые сами по себе были незначительными, но помогли ему увидеть, что его перфекционизм приводил к тому, что многочисленные задачи в течение дня становились источником напряжения, которое, в конечном счете, проявлялось в боли. Затем он стал искать общие допущения, или схемы, лежащие в основе его автоматических мыслей. Наконец С. создал модель своего поведения в виде диаграммы».

В результате лечения у психотерапевта С. научился выполнять работу спокойно, перестал откладывать дела и нервничать, понял, что его никто не презирает, и он вышел из своего больного состояния. То есть в свое время ему сказали, что основная его проблема заключалась в том, что у него были сложности с матерью. Но вышел он из проблемы, когда что-то изменил в своих подходах к работе, когда изменились его взгляды на разные аспекты жизни.

Можно привести еще следующий пример. Эдит Ева Эгер – психолог, пережившая Холокост, специалист по посттравматическому стрессовому расстройству. Многие годы, уже став доктором психологии, она избегала своих воспоминаний. Хоть и прошло достаточно времени, она не могла справиться со своими переживаниями. Здесь мы видим предел светской психологии: Эдит Ева Эгер стала заниматься психологией отчасти для того, чтобы преодолеть опыт нахождения в концентрационном лагере. Но даже став доктором наук, она не смогла справиться с негативным опытом прошлого.

Когда ее пригласили на конференцию в Германию в ту самую деревушку, в которой нацистская верхушка решала, как будет уничтожать людей, она не находила в себе сил ехать туда. Тогда муж сказал ей, что если она не поедет, то Гитлер победил. После этих слов Эдит приняла решение ехать. Она поняла, что до тех пор, пока она ненавидит Гитлера, как виновника своих несчастий, она привязана к нему цепями. Нельзя разрушать свою психику из-за того, что этот человек жил на земле.

Она вспоминает: «Мне передалось бояться всех и всего, страх мне привили с детства, и я выдавливаю его по капле из себя. Раньше иногда даже могла совершить рискованный поступок на грани жизни и смерти. Я никогда не понимала маму, почему она так возмущается своим начальником (возмущаться кем? чем?), но сейчас я веду себя также. И больше всего меня расстраивает именно этот факт, что я веду себя, как она. И я себя за это ненавижу, потому что как никто иной знаю, как оно разрушительно. Но как это изменить? Я пришла к выводу, что понадобится много времени, чтобы откопать что-то в себе, успокоиться, принять это, и тогда оно начнет меняться в каких-то случаях. Это называется, наверное, опыт, притирка, и на эту притирку уйдет года три, не меньше. Но иногда Бог ставит нас в такие обстоятельства скорби, боли, страдания, дискомфорта, что выход остается один – смириться, и вот тогда тоже отношение меняется».

Когда фиксация на персоне Гитлера исчезла, она ощутила облегчение. Стоит также сказать, что в ее книге приводятся очень спорные советы. В том числе, в отношении опыта детства. В частности, одной девушке, обиженной на родителей, она советовала наносить воображаемые удары по родителям (представить, что они сидят связанные на стуле и бить их). Приемы такого плана активно используются в сектах, а в сектах, как известно, работа ведется на слом человека.

Комментарии в отношении такого рода приемов даются в главе «Тренинги, на которых ставка делается на обвинение родителей» в части 4.3 работы «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты».
В части 4.3 разбирается также упомянутый случай с девушкой, с которой занималась Эдит Ева Эгер, – см. главу «История Эдит Евы Эгер и история Беатрис».
Также в части 4.3 приводится несколько историй, написанных женщинами, имевших в детстве опыт проживания жестокого отношения со стороны родителей. В их описании виден иной – конструктивный подход к преодолению опытов такого рода (через формирование второй доминаты). В частности, в части 4.3 приводится одна история, суть которой передается ниже.

Еще один пример конструктивного подхода к преодолению травматического опыт – история девушки, у которой была психически неуравновешенная мама. 

Заметки этой девушки достойны внимания, потому что это – не праздная философия, а реальный опыт выздоровления от травмы. Мама избивала ее, выставляла на мороз в легкой одежде. Соответственно, у девушки сформировалась травматическая доминанта – система реакций, при которой любая ошибка воспринималась как полная катастрофа. Она все планировала, рассчитывала, старалась все сделать правильно и всем угодить. Но если вдруг что-то шло не по плану, у нее сразу возникал, по всей видимости, тот комплекс переживаний, который был воспитан, когда ей надо было доказывать маме, что она хорошая.

Эта девушка с детства привыкла делать все наилучшим образом. Иначе следовало наказание от мамы. И хотя она уже была взрослым человеком, у нее начиналась паника, если что-то выходило из-под ее контроля. Девушка занималась и́конописью, она стала молиться Богу и ждать от Него помощи. И Господь ей послал следующую ситуацию.

Девушка запланировала ремонт. Она, конечно, все рассчитала: стоимость, материалы, сроки. Но в работники ей попались мошенники. Хоть и с трудом, деньги вернула. После молилась в храме, чтоб еще раз ситуация не повторилась. Нашла новых мастеров. Молитва даром не пропала, она встретила друга детства, рассказала о ремонте. Парень понял, что она опять связалась с мошенниками, и помог вернуть деньги.

Девушка на время ремонта переехала жить к родственникам. Ее сперва поселили в одной комнате, потом в другой, потом приехали другие родственники, и стало еще теснее. А мастер, которого она в итоге наняла, не укладывался в срок. То есть она столкнулась с «полной неразберихой», а привыкла, что все должно идти по плану. Эта история стала для нее исцелением, она молилась Богу, ждала от него помощи и поняла, что Господь ее так исправляет. В конце концов, она смирилась, когда мастер сказал, что не закончит вовремя, и ответила ему: «Ничего страшного – впереди вечность». Некоторое время назад сказать такое было для нее невозможно. Она обрела мир, перестала беспокоиться и переживать о том, чего не может изменить, стала доверять Богу. В жизни не может все идти так, как мы запланировали.

Опытные духовники говорят, что на целостную перестройку мировоззрения уходит несколько лет (кто указывает на 3-4 года, кто-то говорит про 6-8 лет). Нужно время для освоения положительных навыков и понятий, которые создадут перевес и помогут справиться с главной проблемой.

Подробнее про формирование положительного перевеса, наличие которого позволяет справиться с главной проблемой см. в тексте «Внешняя жизнь и мир мыслей», в части 4.1 «Главная проблема конкретного человека и обретение равновесия, внутреннего мира».

Следуя учению академика Ухтомского, штурмовать патологическую доминанту не всегда целесообразно, потому что, когда она приходит в движение, импульсы, поступающие в сознание, ее усиливают. Наркоман без конца твердит фразу: «Я не должен принимать наркотики». Чем больше он об этом говорит, тем чаще думает о наркотиках. В то же время тормозятся прочие отделы коры головного мозга. Чем чаще человек думает, как бы ему побороть свою страсть, тем больше он концентрирует на ней свое внимание (думать о конкретной страсти можно, если она в данный момент не сильно тебя подавляет; если идет сильный шквал, то не надо пытаться справиться с ним силой размышления). Святые отцы учат упражняться в добродетелях, противоположных страсти.

Возвращаясь к теме родителей, можно сказать следующее. Может, мама и способствовала формированию патологической доминанты у нашей «своей дочери» (а, может, и нет, это все может быть надуманным, здесь не все так просто), но преодолеть эту доминанту должен человек сам. У всех есть свои травмирующие воспоминания: родители, война, голод, концлагерь или что-то еще. Ненависть и осуждение фиксируют в травматическом опыте, лишают творческого развития.

Когда дети ненавидят своих родителей, они становятся похожими на них, перенимают их недостатки.

Приехать в благоустроенный монастырь, оказаться в иных условиях, почувствовать другую атмосферу, пожить там некоторое время – так легче оторваться от своего восприятия мира. То есть для того, чтобы поменять что-то внутри себя, стоит попробовать изменить свое окружение. И некоторые видит, как вариант, для себя жизнь в православном братстве или сестричестве, живущим по учению святых отцов.

Некоторые психологические концепции могут быть ошибочными

Следующий вопрос о некоторых ложных, но популярных идеях в современной психологии. Не утверждаю, что вся психология ошибочна, разберем лишь некоторые ее модели и то, к чему приводят увлечения современными учениями, облегчающими и упрощающими жизнь. В пример приведу письмо одной девушки. У нее инвалидность, из-за болезни она иногда впадает в состояние уныния и уже год консультируется у психолога. В процессе лечения она усвоила следующее.

Да, с точки зрения психологии, дети очень многое перенимают у своих родителей. Так, одна девушка считает, что у каждого человека есть своя семейная история, и она влияет на его жизнь. На занятиях с психологом она для себя поняла, откуда у нее некоторые черты характера; она, по ее мнению, сильно связана с матерью ‒ так, что даже отождествляет себя с ней. Она спрашивает, если ее мама не хочет каяться и исповедоваться, может ли она сделать это за нее? Или ей можно только молиться за мать и просить Бога о прощении ее грехов?

Отождествление себя с матерью может быть следствием напряженного обдумывания этой темы. При разговоре о травмированности матерью может не наблюдаться попытка диагностировать иные причины и их преодолевать. Разыгравшееся воображение находит подтверждение своей болезненной идеи даже в том, что к делу не имеет никакого отношения. 

Сама концепция травмированности родителями может избыточно закрепиться в сознании вследствие культурного оскудения. У людей без мировоззренческой базы нет иных объяснений того, что с ними происходит.

Некоторые авторы отмечают, что позитивные психологические изменения наблюдаются у меньшинства людей, перенесших травму, большинство же уходит в минус. Размышляя о посттравматическом росте, можно отметить следующее: переосмысление травмирующего события и придание ему смысла делает человека сильнее, прибавляет жизненной мудрости. Например, умер близкий человек, это предупреждение для тебя: спеши делать добро, ведь и твоя жизнь когда-то оборвется.

Одним из важных компонентов посттравматического роста является переосмысление. Почему постоянно возвращаются болезненные воспоминания, разрушительные переживания и деформируют человека? Человек не может до конца их осмыслить. Некоторые считают, что интерпретация травматических переживаний поможет «переместить» болезненные воспоминания из оперативной памяти в долгосрочную[4].

Подробнее см. в тексте «Посттравматический рост и опыт
христиан,переживших гонения. Между памятью и забвением».

Вспомним эпоху гонений на христиан. Некоторые из них признавали ниспосланные им испытания, как средство к очищению. Если нет способности, в общую историю включить и свою историю, рассматривая ее в русле святоотеческого учения, человек мучается. 

Что бы ни произошло, с Божией помощью можно все поправить. Главное помнить: ненависть и обида разрушают. Если человек будет считать, что мама – причина его страданий, он не сможет преодолеть восприятие себя, как больного человека. Такая точка зрения лишает его перспективы. В психологии это называется объектной позицией. Одни люди ощущают себя субъектами истории с возможностью выбирать свое отношение к происходящему. А другие – песчинкой, попавшей в жернова истории. Чтобы перестроить свою жизнь, надо рассмотреть ее с новой позиции. Много материалов на эту тему – в книге автора «Победить свое прошлое: исповедь – начало новой жизни».

Выбор, куда мы двинемся, имея в прошлом травмирующую ситуацию, как будем строить жизнь дальше, зависит от нас. Одна из проблем современной психологии – во всем видеть патологию и диагноз. Идея посттравматического роста состоит не столько в том, чтобы разорвать травматическое кольцо, а сколько опереться на оставшиеся ресурсы и оттолкнуться от них. Речь идет не об эксплуатации идеи «Я» и накачивания «Я» до размером «Я-Я-Я», а о формировании ядра личности, системы навыков и взглядах, всесторонне охватывающих деятельность человека и его понимание мира.

В сложной жизненной ситуации важно сделать правильный выбор, конструктивный взгляд на вещи поможет преодолеть многие невзгоды. Здесь будет уместно привести в пример следующий рассказ.

Как-то один профессор вел лекцию и рассказал историю своей жизни, вернее две точки зрения на нее.

«Мне в жизни не везло с самого момента моего зачатия…», – так начал историю пожилой профессор, когда устал от постоянных причитаний своих учеников. А «причитающими учениками» была группа бизнесменов, предпринимателей, управленцев, приехавших в калифорнийский университет за новыми технологиями в маркетинге и PR.

Он вышел из-за кафедры, присел на первую парту и произнес:

– Мне в жизни не везло с самого момента моего зачатия. Хотите, расскажу свою печальную историю?

– Конечно же, да! – закивали ученики. И приготовились его жалеть.

Как оказалось, его отец, перебивающийся случайными заработками грузчика, исчез из его жизни, когда его несовершеннолетняя мать-мулатка, «предпочитавшая ночной образ жизни», стала беременной. Но невезение только начиналось. Далее мать отказалась от него, и он остался один. Ему фатально не везло, его не усыновили в младенчестве. Он был болен и слаб, как рожденный от мулатки, он имел мало шансов быть усыновленным. Так он попал в детский дом, в котором были дерущиеся китайцы, плюющиеся мексиканцы и щипающиеся афроамериканцы. Не везло и с учебой, так как в детском доме была большая текучка учителей. Они не только менялись и уходили, но еще и не по всем предметам были в наличии. Поэтому со школой у него тоже не сложилось. Просто тотальное невезение!

Профессор помолчал, а потом продолжил говорить. Он сказал, что рассказанное – не его история. А его история иная. Он по жизни – везучий человек. Ему повезло в том, что отец и мать исчезли из его жизни, когда он был ребенком. Возможно, отец понял, что не сможет дать малышу всего необходимого для выживания. Кто знает, каким бы он вырос, если бы его детство прошло рядом с отцом? Удачей также было и то, что мать-мулатка отказалась от него прямо на родильном столе. Ведь если бы она забрала его, то, по его мнению, неизвестно, остался ли бы он в живых.

И вот у него появился шанс выжить. Когда человеку некому помочь, такое положение дел его мобилизует.

Также ему повезло, что его не усыновили в младенчестве. Ведь, если бы он, будучи слабым, вырос в тепличных условиях, помогло бы это обстоятельство стать ему сильнее? Он думает, что – нет. А так, в детском доме он научился у китайцев драться, у афроамериканцев – щипаться, да и плеваться он тоже научился ого-го как. Это ли не везение?

Со школой вышла отдельная история. Так как учителей не хватало, то несколько предметов, бывало, вел один человек. С этим учителем биологии он со временем подружился. И вот – везение, он преподавал еще и математику, поэтому они виделись каждый день. По предметам, которые вел этот учитель, у него были отличные оценки. И когда встал вопрос о выборе колледжа, он, не раздумывая, пошел туда, где нужны были знания по математики и биологии. Таким образом, направление для профессионального развития определилось.

Потом он поступил в университет, женился, у него появились дети, затем – внуки. Он благодарен Богу за то, что все так сложилось в его жизни. «Вот вам две истории, два взгляда на одну и ту же жизнь, – сказал он, вставая с парты и поднимая перед собой две открытые ладони, как чаши весов. – Вам какая из них больше по душе?»

«Умение за сложными жизненными ситуациями видеть возможности и благословения Бога – это очень важный жизненный навык. И это только наш выбор… Умение находить поводы для благодарности и искренне благодарить за них Бога – это величайшая способность»[5].

Перестройка системы реакций. Прощение. Исцеление

В цикле бесед «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты» выдвигалось предположение насчет одной из современных концепций «во всем виноваты родители». Можно предположить, что данная концепция возникла на фоне культурологической бедности, когда теряются базы для осмысления происходящего в человеке.

Этот цикл бесед оказался довольно обширным. До этого мы говорили о посттравматическом росте, после разбирали концепцию одной современной исследовательницы, которая утверждает, что все поведенческие нарушения человека – это следствия насилия в семье. Естественно, она никакие данные не приводит, не аргументирует свои утверждения.

Неправильный взгляд реформирует сознание (как, например, у сектантов), и человек уже не видит прорехи в своей идее. А при непредвзятом и внимательном рассмотрении ложной модели, нетрудно увидеть взаимоисключающие высказывания и неверные утверждения. Во избежание ошибок необходимо иметь непротиворечивое мировоззрение.

В пример можно привести такой случай. К психологу обратилась женщина с некими проблемами, она вела очень беспорядочную половую жизнь. По наблюдению епископа Александра (Семенова-Тян-Шанского), автора «Православного Катехизиса», неразборчивость в половой жизни ведет к неразборчивости в отношениях, вплоть до прямой вражды[6]. Целомудрие не просто половая чистота, а полнота мудрости[7].

Почему вступивших во второй брак не рукополагают в священники? Потому что было замечено, что такой человек уже не сможет содержать свою душу в чистоте. Что тогда говорить об этой женщине? Но почему-то психолог решил, что, по всей видимости, во всем виновата мама, и порекомендовал «все это прорабатывать». А то, что лежало на поверхности, упустил. Как говорится, а слона то и не заметил.

Второй пример на тему необходимости некоего нравственного, культурно-духовного взгляда. Приезжала в монастырь паломница, проходила чин отречения. У нее был очень длинный список эзотерических блужданий, плюс склонность к вхождению в измененное состояние, возможно, приобретенная от занятий эзотерикой, у нее также были случаи хаотизации половой жизни. У нее были тревожные расстройства, ей что-то казалось, мерещилось, она чего-то боялась. Ее обследовал психиатр, поставил диагноз «тревожное расстройство личности» и назначил лечение. Доктор не обратил внимания на ее занятия эзотерикой и хаотичную интимную жизнь, зато очень подробно расспрашивал о родственниках. При таком подходе у родственников есть все шансы оказаться виноватыми.

Еще один пример. Один психиатр, когда писал книгу про ЛСД (полусинтетическое психоактивное вещество, которое изменяет состояние сознания; на территории РФ употребление и распространение запрещено), обошел своих коллег-психиатров с вопросом: «Почему LSD – это плохо?» Неспособность специалистов ответить на этот вопрос, по мнению автора книги, коренилась в «узости медицинских представлений о взаимодействии человеческой психики с этой группой химических веществ»[8].

И его книга объясняет, почему это вредно. Если рассматривать человека как личность, мы понимаем, что употребление ЛСД губительно. В результате приема ЛСД происходит распад личности, человек теряет ориентацию в жизни, деградирует. Но когда мы теряем культурологическую базу и рассматриваем человека как высокоорганизованное животное, тогда непонятно, в чем вред. Почки и печень, мол, работают, организм функционирует. То есть и в этом случае, если духовно-нравственные основы уходят на второй план, тогда вперед выступают причины несущественные и выводы делаются неверные.

Есть еще одно учение, ассоциирующееся с темой травмы, – вследствие травмы деформируется внутренний ребенок. Сложно понять и объяснить, например, что такое обычная человеческая память, как она функционирует. Если механизмы тех уровней сознания, которые для нас явные и очевидны, не совсем внятно объяснены (как говорил один нейрохирург студентам 1-го курса в лекциях: «Процессы, протекающие в мозге, преподносится, как нечто понятное». Но не ставятся вопросы: почему эти процессы протекают, каковы глубинные алгоритмы управления, лежащие в основе этих процессов?), то как с уверенностью можно заявлять о функционировании такой гипотетической формации как внутренний ребенок? Где эта формация локализована?

Говорить о внутреннем ребенке допустимо на уровне поэзии, она, указывая на метафору, на объективную достоверность не претендует.

Язык поэзии используется для передачи, например, сложных богословских понятий. Так святитель Григорий Богослов говорил о тайне Пресвятой Троицы «только в форме поэтической, потому что только поэзия способна в словах явить потустороннее». По мысли Лосского В. Н.: «Только поэзия может представить нам эту тайну; именно потому, что поэзия славословит и не претендует на объяснения»[9].

Богословие учит нас осторожности в суждениях. Так, когда мы говорим о Божественной и человеческой природе во Христе, надо быть крайне осторожными, иначе можно дойти до их разделения, а догмат четвертого Вселенского собора утверждает, что Божественная природа с человеческой природой соединены в Иисусе Христе «неслитно, неизменно, неразлучно, нераздельно». Можно объяснить это так: Христос, когда пришел к Лазарю, заплакал, как человек, но воскресил его, как Бог. До конца понять этого мы не можем. И, если слишком пристально вглядываться в то, что скрыто от нашего сознания, можно дойти до неправильного суждения, присутствие которого в сознании исказит весь строй духовной жизни. Святые отцы учат, что, когда мы размышляем о Троице во Единице, мы постоянно должны умом перебегать с темы Троичности к теме Единицы, потому что слишком большой акцент на чем-то одном приведет нас к ошибкам в рассуждениях.

Богословие учит нас тому, что в жизни есть области недоступные, не до конца ясные уму человеческому. И то, что, возвращаясь к теме травмы, допустимо упомянуть только в виде метафоры (плачущий внутренний ребенок), не может претендовать на большее.

Внутренний ребенок, как предполагается, связан с воспоминаниями о детстве и проявляется в поведении во взрослой жизни. Считается, что некоторые поведенческие сбои обусловлены детской травмой.

Роберт Д. Хаэр – канадский судебный психолог, известный своими исследованиями в области криминальной психологии, почетный профессор университета Британской Колумбии, где специализируются на психопатологии и психофизиологии, – считается одним из ведущих специалистов по психопатии в мире. В его книге «Лишенные совести. Пугающий мир психопатов» есть следующие строчки: «Детство некоторых психопатов, действительно, прошло под знаком материальных и эмоциональных лишений и жестокого обращения, но каждому взрослому психопату с тяжелым прошлым можно противопоставить такого же, только выросшего в любви и заботе, и окруженного нормальными и способными к сопереживанию братьями и сестрами. Более того, большая часть взрослых, перенесших лишения тяжелого детства, не становятся психопатами и бессердечными убийцами». К такому выводу Роберт Хаэр пришел в результате своих многолетних исследований.

Отечественный психолог Андрей Владимирович Брушлинский, – член-корреспондент АН СССР (1990), академик РАО (1992), лауреат премии Президента Российской Федерации в области образования, – исследовал проблемы психологии личности и мышления, взаимосвязи сознания и бессознательного, внутриутробного развития психики. В его книге «Психология субъекта» представлена оригинальная точка зрения. Он говорит, что суть тоталитарного строя – в убежденности, что человека формируют внешние условия. И, соответственно, если закладывается такая убежденность, формируется тоталитарный строй. Мозг человека воспринимается, как огород, – мол, что посадим, то и взойдет.

Идея самой возможности совне воздействовать на ребенка в нужном направлении слышится иногда в печальном заявлении мамы о том, что она «не уберегла ребенка от наркотиков». Понимать, что ты в чем-то виновата, и пытаться это исправить, – это нормально, это правильно. Но утверждать, что при абсолютной заботе и внимании, сын точно должен «получиться» правильный, благополучный, – это отрицать его свободную волю.

Всю книгу Брушлинского, по сути, пронизывает одна концепция – внешние импульсы проходят в человека сквозь призму его внутренних условий, как-то: совесть, мировоззрение и пр. И на выходе получается иногда совершенно неочевидный сигнал. Эта мысль соотносится с учением академика И. П. Павлова  о второй сигнальной системе (разум; семантические сети, которые мы строим всю жизнь). «Для человека большое значение имеет слово. Слово слышимое, произносимое или видимое – это определенный сигнал, а не просто условный раздражитель. Слова создают вторую сигнальную систему, когда человек начинает понимать их смысл, то есть он реагирует не на сам раздражитель, а лишь на его словесное обозначение. Таким образом, свободное оперирование словами, как неким сигналом, несущим тот или иной смысл, является неотъемлемой составляющей отвлеченного мышления людей». То есть, выстраивая словесную модель происшедшего, человек способен изменить коннотацию первоначально травматического сигнала.

Подробнее о идее Брушлинского применительно к православному мировоззрению  см. часть 4.2 текста «Преодоление травматического опыта: Христианские и психологические аспекты», главу «Призма и изменение внешнего импульса. Вертикаль и горизонталь. Культурное возрастание человека. Решение вопросов на стыке категорий».

Одна небезызвестная исследовательница[10] утверждает, что деструктивное поведение детей – вина родителей. И, как пример, рассказывает случай из детства. Она возвращалась откуда-то домой и заблудилась, набрела на солдат. Они стали к ней приставать. Она не обсуждала этот случай с родителями, поэтому травма осталась и вышла с ней во взрослую жизнь, – она стала трудоголиком. Но, во-первых, солдаты – это не родители, а она не о вине солдат говорит, а винит именно родителей, что не могла с ними это обсудить.

20o.ТРАВМ. ОПЫТ: Родители. Спорность – конц. т.н. внутр. ребенка, техники стирания в бессознательном.

Конечно, отсутствие в семье доверительных отношений не пошло на пользу, но почему у исследовательницы выпал из внимания тот факт, что ее родители вписаны в социальный контекст. И этот контекст может нести тем, кто погружен в него, эгоистический посыл; люди становятся равнодушными друг к другу. Вследствие культурологической бедности у них могут не сформироваться те самые внутренние условия, проходя через которые травматический импульс может лишиться травматического жала.

Некоторые люди, пережившие войну, голод, какие-то невыносимые условия, вспоминают об этих страницах своей жизни спокойно. Потому что акцент в их жизни был сделан правильно. Для них оказались важнее любовь, вера, семья. Так как не было акцентирования внимания на собственном несчастье, травматический опыт не сломал их, они прошли эту ситуацию и продолжили жить.

Учение академика А.А. Ухтомского (русский и советский физиолог, академик Академии Наук СССР, годы жизни 1875-1942) о доминанте объясняет, как формируется травматический опыт. Его открытия – базовые для мировой науки.

Это учение очень хорошо накладывается на учение святых отцов. Ухтомский объясняет, почему травматический опыт настолько болезненный. Доминанта – это стойкий очаг возбуждения в коре головного мозга, вызванный каким-то впечатлением. У него есть несколько свойств, причем это подтверждается экспериментально. Все поступающие в сознание импульсы притягиваются к очагу возбуждения. Тщеславный человек, когда видит, что кто-то перешептывается, будет думать, что, конечно же, о нем. О ком же еще? Человеку трудно допустить, что у другого могут быть свои интересы. Одновременно тормозятся прочие отделы коры головного мозга. Алкоголик, когда собирается выпить в воскресенье вечером, не думает, что в понедельник ему на работу, отмахивается от очевидного факта.

Следующий момент. Доминанта является организующим началом в формировании картины мира. Из всей массы реальных данных человека доминанта подбирает сигналы, согласующиеся с текущим возбуждением. Когда охотник идет по лесу, его ум фильтрует и отсеивает посторонние шумы, например, водопада. Он настроен улавливать шорохи, издаваемые потенциальной добычей. Или, когда спим, мы не реагируем на шум машин и музыку за окном, но сразу просыпаемся, если кто-то осторожно, стараясь не разбудить нас, войдет в комнату. Потому что эти сигналы включают наше бодрствование, так как направлены к нам. А звуки за окном нас не касаются. Фильтры работают на определенную группу сигналов.

Если человек пережил травму и не исцелился от нее, возникает опасность формирования ложной картины мира. Все, что происходит в жизни, все ситуации воспринимаются сквозь свою призму. Если девушку бросил парень, она перестанет доверять мужчинам. Или, если кто-то очень любит деньги, ему трудно поверить в бескорыстность других.

Что такое травматический опыт? Патологическую доминанту можно представить в виде воронки. Личность человека сжимается, сворачивается в клубок. Образуется очаг, который по мере того, как мы говорим о пережитой эмоциональной вспышке и думаем о ней, аккумулирует эти импульсы, становится все более активным. И эта дыра, воронка, как бы затягивает в себя прочие отделы коры. По сути, травматический опыт подавляет в человеке активность, деятельность, желание жить. Чтобы в эту воронку не засосало, надо уметь активировать свою кору по иным поводам.

У нас есть молитвенное правило. Унываем, не унываем, но в три часа дня, например, если мы находимся дома, встаем на молитву, читаем Псалтирь, раз или два в неделю причащаемся. Вырабатывается навык, противоположный унынию, и так можно избавиться от патологической доминанты. А если человек живет по настроению, привыкает находиться под действием момента, а все остальное подавляется во время уныния, то он не освободится, не выскочит из этой патологической воронки.

Ухтомский учит тормозить доминанту, не атакуя, не штурмуя ее в лоб. Она может усилиться от наших прямых попыток ее притормозить. Человек в ярости, ему говорят: «Да угомонись, ты, замолчи, не лезь!» Попытками заставить его успокоиться, можно усилить его гнев и раздражение. Получается обратный эффект, потому что так его мысли фокусируются только на выпивке. Такой подход неверный. Тормозить доминанту надо противоположным. У Евагрия Понтийского есть книга «Опровергатель», где автор на каждую страсть приводит противоположные страсти слова из священного писания. Несколько фрагментов из этой книги:

«Против помыслов, возникающих в нас по мере того, как все наше тело постепенно приходит в негодность [говори себе следующие слова Св. Писания]: “Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный” (2 Кор 5. 1).

[Или] «против помысла, который вызывает в нас сострадание и убеждает отдать что-либо нищим, а потом удручает и опечаливает нас из-за вещи, которую мы отдали [говори себе следующие слова Св. Писания]: «Не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог, и недостаток дел его восполнит» (2 Кор 9. 7; Притч 22. 8–9).

[Или] «против помысла, рисующего перед нами сильную немощь, которая может возникнуть от поста и связанных с ним болезней, и убеждающего нас вкусить немного вареной пищи: «Ибо, когда я немощен, тогда силен (2 Кор 12. 10)».

Как видим, у Евагрия Понтийского и А.А. Ухтомского суть учения примерно одна: когда доминанта или страсть сильная, нужно активировать, запускать параллельно другую доминанту, противоположную первой, и таким образом затормозить ее. По первым звоночкам, росткам мы должны определять действие в нас какой-то страсти и должны противопоставить ей, например, молитву. Как, например, – описано в ответе «Травма. Страх поездки за рулём (выходить из дома и пр.)».

С идеей применения теории Ухтомского в отношении преодоления травматического опыта можно ознакомиться по материалам подборки «”Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты” – тексты и беседы иеромонаха Прокопия (Пащенко)». 

В результате травматического опыта, человек обжигается глубоким впечатлением, у него все прочие интересы подавляются, и здесь очень важно пустить новые ростки. Многие специалисты пытаются размышлять об этом.

«Травма и исцеление» Джудит Герман – книга о людях, переживших психологическую травму. Помещая индивидуальный опыт в более широкие политические рамки, психиатр из Гарварда Джудит Герман утверждает, что психологическая травма неотделима от ее социального и политического контекста.
Д. Герман говорит, что маркером того, что человек выбирается из травмы после насилия или чего-то другого, является восстановление социальных отношений. Он начинает кому-то доверять, а не закрывается, чтобы не испытывать боль. У него пробуждается деятельность, возобновляется активность.

В книге Герман есть неплохие мысли, но она – неверующий человек и считает, что прощение не может освободить от травмы. Автор видит в прощении попытку человека компенсировать свое страдание. Но реальный опыт показывает, что если человек прощает по истине, то он освобождается от травматического опыта, чему пример – история Эрика Ломакса.

Эрик Ломакс в годы Второй мировой войны прошел заключение и пытки. Узнав, что переводчик, принимавший участие в мучительных допросах, жив, Эрик направился к нему, чтобы убить. Но, видя готовность бывшего переводчика умереть (тот понял, что участие в войне было ошибкой, чтобы как-то искупить свою вину он работал экскурсоводом в тюрьме, в которой ранее содержались пленные), простил его. Простив, Эрик почувствовал, как с его души свалился камень, которые давил на него 30 лет. На могиле Эрика была сделана надпись: «Ненависть не может быть вечной».

См. подробнее в материалах подборки часть 2.1 текста «Преодоление травматического опыта…», главу «Последствия насилия физического. Боевая психическая травма. Военный синдром».

По Ухтомскому доминанта является основой для формирования «интегрального образа» действительности.  Этот «интегральный образ» мы составляем друг о друге, о лице встречного человека. «По тому, как мы разрешаем эту ежедневную задачу, предопределяется, в высшем смысле слова, наше поведение, наша жизнь, наша ценность для жизни; в зависимости от того, как разрешим мы эту великую проблему, и жизнь ответит нам своим судом». То есть от того, что мы закладывает в семантические сети, зависит то, как мы будет воспринимать мир. Будет ли мы видеть его прекрасным или уродливым.

Знакомясь с каким-то человеком, мы в течение многих лет выстраиваем его образ в сознании. Вот он любит сладкое, он высокий, любит быструю езду. Формируется некий образ. И мы этот образ постепенно дополняем и обогащаем. Мы даже можем его кардинально перестроить. Причем перестроить образ может один штрих.

На этот счет можно привести историю, рассказанную преподобным Паисием Святогорцем. В одном монастыре монахи получали небольшую плату за работу. Многие хотели работать побольше, чтобы побольше помочь людям милостыней. Только одного монаха не видели подающим милостыню, его прозвали Жадиной. Пришло время отойти ему в Вечность.

Когда весть о его кончине облетела округу, местные жители стали стекаться в монастырь, чтобы попрощаться с этим монахом. И люди стали рассказывать, как, оказывается, этот монах помогал многим. Причем, по-крупному. Некоторым крестьянам он покупал волов, чем спасал их от голода и бедности, ведь с помощью волов в то время пахали землю. «Как же были удивлены все те, кто считал монаха жадиной!» – И старец Паисий закончил свой рассказ словами, – «Как можно, не зная, делать выводы? Ведь сказал Христос: «Не судите!»

Этот случай полностью перестроил интегральные образы, сформированные в сознании братии обители. Вся жизнь покойного предстала перед ними совершенно в ином свете, изменилось значение фактов, ранее наблюдаемых ими.

Если раньше поступок монаха, который не давал просящему мелкой монеты,  другими людьми мог восприниматься, как безнравственный, то в свете открытой жителями информации, стало понятно, что монах копил деньги, чтобы щедро одарить кого-то из жителей по-крупному. Соответственно, тот, кто знал этого монаха, вспоминая эпизод с мелкой монетой, уже не испытывал чувства осуждения. Возможно, рождалось удивление перед нравственной высотой монаха, который в течение длительного времени копил на вола.

То есть, если мы меняемся в настоящем, то перестраивается и образ прошлого, – так травматическая доминанта может быть перестроена. В этом смысле обращают на себя внимание некоторые слова из книги Сергея Фуделя «У стен Церкви». В этой книге автор рассказывает, в том числе и о том опыте, который вошел в его жизнь вместе с гонениями. Как человек верующий, он был репрессирован в годы гонения на веру, ему пришлось пройти через заключение и экстремальные обстоятельства, что, впрочем, его не сломало. Он рассказывает об удивительных встречах с удивительными людьми, найденными им, казалось, в самом пекле страданий.

Через всю книгу проходит ярко выраженная его черта – видеть свет даже тогда, когда налегает тьма. Его не оторвало от Церкви то, что он видел вопиющие проявления человеческой немощи. Если человек ищет Христа, то не соблазнится, когда узнает о существовании «церковного двойника». Так Сергей Фудель называл совокупность не соответствующих духу Евангелия подробностей. Если же человек, входя в Церковь, ищет не Христа, а другое, то, увидев нечто соблазнительное, может отпасть (чем нанесет вред в первую очередь самому себе). Тем, кто хочет и готов слышать, автор рассказывает, как сохранить веру в добро даже тогда, когда ты оказался в потоке «смутного времени».

Некоторые взгляды Сергея Фуделя о вере в добро
о «церковном двойнике» и о противостоянии вирусу соблазна
см. в главе «Есть еще и добро» из первой части текста
«Подводная часть айсберга: о соблазне церковного РАСКОЛА».

Итак, Сергей Фудель, пройдя испытания, свидетельствует, что «вхождение в духовность дает человеку осознание условности времени». Речь идет о том, что через духовность человек вступает на тропу Вечности, «где времени больше не будет». Исчезает стена, которая закрывает настоящее от прошлого: от тех, кого ты любил, но кто ушел в Вечность. От совместно с ними прожитого. От детства и от, казалось бы, давно утраченных сокровищ. Возникает возможность что-то изменить в своем прошлом, в себе бывшем. В том, что сформировалось «в темном осадке падений и измен Богу». Сергей Фудель здесь видит реализацию обетования, о котором сказано в Евангелии: «все возможно верующему» (Мк 9. 23). И старец Серафим (Батюгов), как помнит Сергей, как-то говорил ему: «Наступает время в вашей жизни, когда вы начинаете залечивать прошлое».

Пример исцеления травматического опыта прошлого вследствие изменений, происшедших в настоящем, приводится в рассказе В. Канева «Ее глаза». Канев прошел через страшный концентрационный лагерь, располагавшийся во время массовых репрессий на месте Соловецкого монастыря. Анализируя механизм изменения образа восприятия прошлого, иерей Вячеслав (Умнягин) пишет статью «Два взгляда на «Ее глаза». В статье, также ссылаясь на учение А.А. Ухтомского, он поясняет, что устремленность к высшим идеалам сопровождается изменениями в области восприятия прошлого. Мысли о. Вячеслава вместе с примерами преодоления травматического опыта детства приводятся (см. в главе «Вера, любовь и жизнь»), в соответствии с деятельностью по вере, как иммунитет, защищающий от «сползания в воронку патологической доминанты» (из части 2.3 текста «Преодоление травматического опыта…»)

Подобно тому, как мы вносим новые смыслы в образ прошлого, чем достигается его переинтеграция, мы преодолеваем и ненависть (а ненависть иногда является составной частью травматического опыта). Если доминанта, предположим, ненависти, приходит в движение, и мы в нее вводим новые смыслы, начинаем также молиться, то тогда доминанта перестраивается.

О новых смыслах, направленных на преодоление ненависти, см. в разделе «Некоторые глубокие размышления о прощении» [иных авторов] в подборке
«ОБИДА, ГНЕВ, ЗЛОСТЬ… ПРОЩЕНИЕ. Лекции, тексты – иеромонаха Прокопия (также – иных авторов)».

Один человек рассказывал, как они с мамой поругались. Спустя долгое время он припомнил ей, что она была слишком строга с ним, когда у него были проблемы с наркотиками.

«Конечно, я была строга, – отвечала мать, – я видела, что мой любимый ребенок гибнет, хотела помочь, но не знала как. Может, и перегнула палку. Я не могла быть спокойной и бесстрастной».

До какого-то момента этот человек осуждал свою мать, но потом понял, что надо быть благодарным, надо понять, что мама отказалась от своей карьеры, работы, отказалась от развлечений, чтобы помочь ему. Когда такая работа проводится, то есть человек пересматривает свои взгляды, травматическая доминанта перестает управлять им. Интегральный образ, сформированный в отношении матери, перестраивается. А если мы нечуткие, доминанта перекраивает факты и владеет нами, перестраивает наше мышление. Когда мы выносим ее на поверхность сознания, мы можем ее перестроить.

Процесс перевоспитания доминанты похож на спорт или на переучивание себя, если, скажем, тренер по боксу неправильно поставил движение ног. Тормозим одну реакцию и воспитываем другую. Профессиональный спортсмен учится управлять рефлексами.

Иногда во время тренировки мозг выбирает траекторию с наименьшей нагрузкой, менее энергозатратную. Но для хорошего результата нужно себя контролировать и не давать мозгу облегчать тренировки.

Постепенно мы можем воспитать в себе новые реакции. В течение дня можно всего не заметить, не почувствовать, но вечером хорошо подводить итоги и делать выводы, если доминанта опять нас захватила. Например, кого-то включили в новый для него проект, в итоге у человека возникла реакция уныния: «Как я буду справляться с новым делом?» Но если притормозить реакцию уныния и начать взращивать реакцию иную, то человек начнет со временем видеть во встречающихся трудностях перспективу (новые навыки формируются, новые книги читаются, новые интересы появляются). Человек учится видеть в недобрых для него обстоятельствах возможность развиваться.

Или, бывает, что мы накидываемся на еду, путаем чувство голода с нервозностью. Необходимо выработать понимание, какое количество еды нам необходимо и в следующий раз отложить прием пищи на некоторое время. Если это был голод, он останется. А если нет, то мы избежим объедения.

В момент сильной заинтересованности мы не всегда способны замечать, как доминанта захватывает наше сознание. Если в течение дня не можем совладать с собой, то хотя бы «задним числом» надо формировать в себе другую сеть, конкурирующую с патологической доминантой.

И святые отцы об этом пишут. Преподобный Порфирий Кавсокаливит учит: «Колючки, не получая воды, засыхают и пропадают. И наоборот. Итак, не нужно заниматься колючками. Не увлекайтесь изгнанием зла. Направляйте воду, то есть всю силу своей души, на цветы, и тогда будете радоваться их красоте, благоуханию и свежести. Взирайте на Христа – и Он спасет вас. Радуйтесь тому, что окружает нас. Все нас учит и ведет к любви Божией. Не старайся изгнать из себя то зло, которое в тебе есть. Лучше открывай двери, чтобы впустить свет. А свет – это Христос. Тогда все то темное, что живет в тебе, уйдет само».

См. подробнее об учении преподобного Порфирия Кавсокаливита в отношении преодолении негативного самоощущения в тексте
«ТРИ СИЛЫ: Цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни)» в главе «Преподобный Порфирий Кавсокаливит о преодолении депрессии».

Гнев усугубляет травму

Учение академика Ухтомского согласуется с учением святых отцов и показывает спорность концепции, транслируемой некоторыми тренингами, во время которых в человеке вызывают уже прожитые эмоции. Возобновление прошлого обладает терапевтическим эффектом, если мы выносим на поверхность прошлое, чтобы внести новые смыслы. Но если просто говорить о травме часами, это ни к чему не приведет. Даже воображаемая месть не освобождает от травмы.

Необходимо построить вторую сеть, конкурирующую с первой, тогда первая потихоньку начнет уходить. Ошибочные психологические тренинги, где надо побить своих воображаемых обидчиков, только усугубляют проблему. Когда ты злишься на своего обидчика, тот он становится для тебя центром сознания, царем.

У Евагрия Понтийского есть такая мысль о гневе, пересказанная схиархимандритом Гавриилом (Бунге): «Молитва гневающегося – это тонкая форма идолопоклонства, потому что в духе своем он видит пред собой не Бога, но всегда лик того, кто рассердил его»[11].

Известный боксер Василий Ломаченко (православный христианин), когда проиграл бой за звание Чемпиона Мира, рассказывал, что вначале горел жаждой реванша, хотел найти, растоптать противника, но потом, когда начал тренироваться, этот противник потерял для него всякий интерес[12]. Ломаченко избрал правильный путь, переключившись на работу над своими ошибками. Этим он поборол свой гнев и пошел дальше этой ситуации. А сколько он мог бы гоняться за своим оппонентом, ставя себя в глупое положение?

Многие люди психологические проблемы связывают с подавленными или вытесненными чувствами, которые они не позволяют себе проявлять и переживать. Когда речь заходит о борьбе с гневом, возникает путаница: кто-то борьбу с гневом путается с подавлением.

Например, чтобы не потерять свое лицо и репутацию, вы сдерживаетесь и улыбаетесь сквозь зубы. Но внутри продолжает жить ярость. Если вы гневаетесь на человека, но, в силу каких-то обстоятельств, не можете свой гнев проявить, это будет вас мучить. Но если вы понимаете, что гнев разрушит вашу связь с Богом, с человеком, на которого вы гневаетесь, что вы будете потом страдать по причине опаленности сердца гневом, то вы воздерживаетесь от гнева. Вы не вытесняете гнев. Вы, если так можно сказать, переучиваете свои нейроны реагировать на ситуацию иначе.

Один человек, рассказывая об опыте пребывания в колонии, поведал и том, как оказался в смирительной рубашке (ее применяют для удержания людей, которые могут причинить вред себе или другим). В колонии особо буйных заключенных стягивали ею. Ты не можешь никого побить, вся ярость уходит внутрь.

Но когда мы формируем противоположную доминанту, когда молимся, ничто никуда не уходит. Просто те же самые нейронные площади включаются в другой процесс. По сути, мы эти сети модифицируем.

Как говорил один нейробиолог, сегменты прошлых сетей перестраиваем в новую конфигурацию. Как дорожные знаки со старой дороги устанавливаем на новую, вновь проложенную.

Он объясняет, что при образовании новых паттернов синаптических связей, старые паттерны могут не только ослабевать от неупотребления, но и меняться. Они «могут стать компонентами нового паттерна», или могут стать проводником к нему по аналогии с дорожными знаками, которые указывают на недавно построенный нефтепровод. «Например, навязчивые мысли о кайфе могут привести к формированию стратегий самоотвлечения, как компонентам сети успешного выздоровления»[13]. То есть воспоминания о том, как гневался когда-то на конкретного человека, будучи включенными в новую цепь, могут начать ассоциироваться с призывом отныне жить по любви. Иными словами, воспоминания о том, как гневался, уже не запускают новый цикл гнева, а настраивают на самоисправление.

См. также беседу
«Управление гневом: как это работает? / Сергей Комаров, иеромонах Прокопий (Пащенко)».

То есть при правильном подходе к борьбе с гневом и обидами никакого вытеснения не происходит. Просто вы молитесь за своего обидчика, и он перестает быть для вас центром Вселенной, гиперфиксация на его персоне снимается. Еще один светский автор отмечал, что даже «поврежденный мозг может осуществить собственную реорганизацию». Мозг обладает таким качеством как пластичность. И данное качество позволяет нам своими мыслями «перепрограммировать» собственный мозг, избавляясь «от патологических состояний и последствий травм, ранее считавшихся неизлечимыми»[14].

В качестве пояснения можно привести слова преподобного Паисия Афонского. Он говорил, что можно переделывать помыслы. «К примеру, человек, имеющий добрые помыслы, услышав ночью стук на верхнем этаже, порадуется: «Кладут поклоны!». А тот, у кого добрых помыслов нет, злобно буркнет: «Проплясали всю ночь напролет!» Один, услышав мелодичное пение, скажет: «Какие прекрасные церковные песнопения!», а другой рассердится: «Это что еще там за песенки горланят!»

Патологическая доминанта может запускаться какой-то мыслью, как пусковой кнопкой. Удержаться уму, чтобы не замотаться в патологическую воронку, может помочь, в частности, Иисусова молитва. По святоотеческому учению помысел приходит, и, если некоторое время мы его от себя не отсекаем, он притягивает к себе наши мысли, мы начинаем размышлять о нанесенной нам обиде, например, вспоминаем лицо обидчика. Необходимо сразу начать за него молиться, а не вспоминать ссору, иначе будем мысленно ее продолжать. Маховик начнет раскачиваться, увеличивать амплитуду, так и до ярости дойти недолго. Правильно будет потушить уголек сразу, иначе он прожжет (главы «Не входить в поток тревожных мыслей», «Молитва Иисусова» из части 4.2 текста «Преодоление травматического опыта…»).

Если давать своему уму свободно плавать в помыслах обиды, то для ума такое времяпрепровождение станет естественным, негативные мысли станут его постоянными спутниками. В таком случае духовные авторы говорят о развитии злопамятности. В частности, в книге преподобного аввы Дорофея «Душеполезные поучения» есть глава 8 – «О злопамятности».

Немного примеров. Из книги Эдит Эва Эгер. Она реабилитировала девушку Беатрис после сексуального насилия. Родители Беатрис попустительски отнеслись к этому, что вызвало негативную реакцию Беатрис к родителям. И во время терапии (терапией такой метод сложно назвать) Эгер советовала воображаемых родителей привязать к стулу и бить их (глава «История Эдит Евы Эгер и история Беатрис» из части 4.3 текста «Преодоление травматического опыта…»).

Сама Эгер, вследствие своего еврейского происхождения, прошла нацистские лагеря, и странно, что она советует такие вещи. Ведь и для нацистов убийство евреев, как можно предположить, являлось формой компенсации тех переживаний, которые были связаны с унижением Германии после окончания Первой мировой войны. Вероятно, что в подростковых криминальных сообществах ребята пытаются компенсировать свои страхи и неуверенность нарочито брутальным поведением.

Беатрис стала учителем танцев, преподавателем йоги, но это совсем не значит, что она освободилась от того, что ее мучило. Ведь кто-то загружает себя рабочей активностью и фейерверком встреч, чтобы не думать о боли. Эдит Эва Эгер сообщает, что Беатрис перестала быть зажатой. Но раскованность, особенно, если речь идет о сексуальной раскованности, вовсе не свидетельствует о том, что девушка обрела свободу от мучительных состояний. Так, одна девушка после совершенного аборта мучилась чувством вины, ей казалось, что хуже того, что было, уже ничего в ее жизни не может быть. И она «пустилась во все тяжкие» в интимных взаимоотношениях с мужчинами. Ей стало все равно, с кем она имеет дело. Первый, второй, третий…

Но в книге есть моменты и конструктивные. В частности, был описан пациент Джейсон, который хотел убить свою жену за измену. Однажды он пришел на терапию с пистолетом и чуть не застрелил саму Эгер. Она спросила его о детях, хочет ли он, чтобы они выросли похожими на него. И Джейсон рассказал ей о своем отце, чертой которого была жестокость. Отец вбивал в него словами и кулаками представления о том, каким должен быть мужчина. А мужчина, с точки зрения отца, должен быть неуязвимым, мужчина – всегда главный, он не плачет и все держит под контролем.

Джейсон хотел быть более хорошим отцом для своих детей, чем его отец был для него самого. Но он не знал, как воспитывать детей без угроз и запугивания. Когда Джейсон был спрошен, как, с его точки зрения, месть по отношению к жене отразится на сыне, он вдруг задумался. О варианте, о котором ранее он был не в состоянии поразмыслить. «О жизни, которая не подразумевает насилия и уязвимости, которая приведет его и его сына – не к гибельному соблазну мести, а к широкому, открытому небу надежд и силы». Эдит объясняет пациенту, что человек может изменить направление жизни. Но у нее нет метода.

Она как-то выступила перед ветеранами, которые вернулись из Афганистана. В подразделении был высокий процент самоубийств. Возможно, эти ветераны видели отрезанные головы и познали весь мрак войны. И вот она стала учить их, чтобы они простили себя и вернули себе свою невинность. Конечно, все ей зааплодировали. Но как простить себя, чем оправдать жестокости войны? Чтобы исцелиться, нужно сформировать навыки, противоположные тем, на основании которых солдат входил в дикие обстоятельства времен войны.

Возможное русло, в котором могла бы рассматриваться терапия ветеранов, разбиралось в цикле эфиров, включенных в подборку «Боевые действия. Осмысление. Преодоление тревоги, ПТСР. Чувство вины».
Близки к данной теме материалы про выживание и преодоление ПТСР (пост-травматического стрессового расстройства)

Словами, подобными тем, которые были сказаны перед ветеранами, вернувшимися из Афганистана, может и удастся на некоторое время создать настроение. Но это настроение, как облачко, будет унесено порывом ветра. Оно будет подавлено агрессивным импульсом, транслируемым травматической доминантой.

Помимо прочего, в тексте рассказывается о подростках, принимавших участие в боевых действиях в Африке. В контексте программы реабилитации им внушали, что они ни в чем не виноваты. У кого-то с помощью определенных методик была подзатерта память.

На основе эфиров «Боевые действия…» были подготовлены тексты. В частности, в тексте «Боевые действия», часть 10 «Печать войны: Чувство вины, ПТСР, флешбеки»
Рассказывается, почему подходы, при которых человеку внушают, что он ни в чем не виноват и затирают память, могут не сработать.
О возможной альтернативе рассказывается в тексте «Посттравматический рост и опыт христиан, переживших гонения. Между памятью и забвением»
В тексте приводится мысль, что если такой подросток участвовал в сжигании домов мирных жителей, то пусть своими руками построит хотя бы один дом.

Легко во время терапии сказать: «Направим колесо истории собственной жизни в правильное русло!» Или, наблюдая за боем, просто сказать: «Ты же видишь удар, уклоняйся!»  Но только со стороны кажется, что все так просто. А на деле, если у тебя нет определенного навыка, то прежде, чем увидишь прямые удары, окажешься на полу. Также и в отношении травмы. Если у нас нет определенного навыка, мы не всегда замечаем, как она приходит в действие и делает свою черную работу.

Следующая история взята у Джорджа Ричи, известного американского психиатра. Сам Джордж Ричи в возрасте двадцати лет заболел пневмонией, впал в кому и перенес клиническую смерть. В книге «Возвращение из завтрашнего дня» он рассказывает о своем внетелесном опыте, своей встрече с Иисусом Христом и путешествии с ним через различные измерения времени и пространства. Проблема Ричи в том, что он сделал неправильные выводы: в Церковь так и не вошел, не стал участвовать в ее Таинствах. Бывает, что благодать в некоторые моменты жизни прикасается к человеку, призывая его к изменению жизни. Но если у человека нет внятных ориентиров, то в своих поисках Бога он приходит иногда к эзотерике.

На путях эзотерики человек в дальнейшем разрушается, о чем рассказывается, в частности в тексте «“БРЕШЬ В СТЕНЕ (часть 1)”: Об уврачевании последствий эзотерического опыта и преодолении состояния повреждения сознания»
А также в многочисленных ответах, опубликованных на сайте Соловецкого монастыря, в разделе «Пастырская страничка», подразделе «Ответы пастыря» по теме «Эзотерика»

Итак, доктор Ричи стал искать выражение глаз Христа у людей. Он служил в армии во время Второй мировой войны, и, когда его подразделение помогало освобождать немецкий концентрационный лагерь в 1945 году, он встретил удивительного поляка, которого американские войска называли «Дикий Билл Коди». Поскольку Билл Коди свободно владел несколькими языками, он стал переводчиком для доктора Ричи.

Этот заключенный работал по 15-16 часов в сутки, однако не выказывал признаков усталости. «В то время, как остальные падали от усталости, он, казалось, набирался сил». Его лицо светилось состраданием по отношению к своим товарищам, и на свет этого сияния пришел доктор Ричи, когда его собственное настроение было подавленным. «Это был человек, который пережил то, что большинство из нас едва ли может себе представить. Он потерял всю свою семью (члены его семьи были расстреляны у него на глазах), а затем подвергался невыразимому аду концентрационного лагеря в течение шести лет».

Но, как сказал, другой выживший в концлагере, Виктор Франкл, «у человека можно отнять все, кроме одного, последнюю из человеческих свобод – выбирать свое отношение в любых обстоятельствах, выбирать свой собственный путь». Вот, что сделал Дикий Билл: перед лицом своих обстоятельств, в которых он мог бы так легко поддаться гневу и ненависти, он выбрал отношение любви. Он взял на себя твердое обязательство: «Я бы провел остаток своей жизни, будь то несколько дней или много лет, любя каждого человека, с которым я соприкасался».

Гнев и ненависть разрушают, а выбор в пользу любви и добра поможет человеку выстоять перед лицом любых лишений.

История Билла Коди приводится среди прочих историй в контексте разбора темы «Переживание опыта смерти». Речь идет о выявление путей, идя по которым, люди преодолевали тяжелый опыт потери близких
Беседы, объединенные темой переживания (от слова – пережить) опыта смерти, являются частью упомянутого выше цикла «Преодоление травматического опыта…».

Родители и дети: примеры деформации и примеры восстановления

Бог есть любовь. А некоторые родители так давят на детей, что отвращают их от христианства. Чуть что, пугают: «Боженька тебя накажет!» Представление о Боге, как о некоем карателе, который примечает грехи человека и нещадно за них наказывает, не соответствует учению православной церкви. Эта идея характерна для католицизма.

Грех – это некое искажение, с греческого языка «грех» переводится как «мимо цели». Грех – это то, что совершаем и вследствие чего страдаем. Например, объелся человек, его совесть мучает, тело тяжелеет, желудок болит, ум в таком состоянии оказывается неспособным приобщиться к благодати Божией и потому оказывается открытым для разного рода мучительных мыслей. Разве Бог мучает человека? Нет. Человек страдает от последствий своей несдержанности.

Антоний Великий говорил, что в Священном Писании употребляются слова, обозначающие действия Бога в земном смысле (Бог гневается на грешников) только потому, что человеку легче понимать Божественные реалии через земные аналогии. Бог бесстрастен, он не радуется и не печалится в привычном для нас понимании. Любовь Божия, как солнце. Если человек закрывает глаза и не видит света, солнце не виновато. Если человек через молитву и добрые дела успокаивается, то это не значит, что он ублажил Бога. А значит то, что посредством таких действий, исцелив находившееся в нем зло, он вернул себе способность вкушать благость Божию. «Так что сказать, Бог отвращается от злых, есть тоже, что сказать; солнце скрывается от лишенных зрения»[15].

У преподобного Паисия Афонского есть такое сравнение. Человек находится в темном погребе, дверь в который он по оплошности захлопнул. Увидев пробивающийся через дырочку луч света, он идет на этот свет, расширяет отверстие и выходит наружу. Так и человек, который оказался во тьме греха. Если он почувствует необходимость в добре, если у него появится добрая обеспокоенность, он начнет прилагать усилия, чтобы выйти из мрака. Если человек признается в том, что он сбился с пути, что он поступает неправильно, но при этом смирится, то к нему приходит Благодать Божия. И в дальнейшем такой человек живет правильно.

Но если у него не появится доброй обеспокоенности, исправиться ему будет непросто. Вот, к примеру, кто-то сидит в запертом помещении и чувствует себя плохо. Ты говоришь ему, чтобы он встал, открыл дверь и вышел на свежий воздух, объясняешь, что таким образом он придет в себя. А этот человек отвечает: «Выйти на свежий воздух я не могу. Но скажи, почему я заперт в четырех стенах и не могу вздохнуть? Почему здесь нет свежего воздуха? Почему Бог посадил меня сюда, а другим дал возможность наслаждаться свободой?». «Ну, разве можно, – подводит итог преподобный Паисий, – помочь такому человеку? Знаете, сколько людей мучается, потому что не слушают того, кто может оказать им духовную помощь?»

Примерно о подобном говорит и протоиерей Андрей Ткачев. Он призывает не горевать насчет того, что «мать пропадала на работе, папа был пьяницей, а сам я провел детство на улице». Да, улица не могла научить галантности и любви к литературе. Да, человек вырос таким, каким вырос, часть жизни прожита, и какие-то годы уже не вернуть. Но все перечисленное не означает, что жизнь закончилась. Ведь теперь человек понимает себя, и «то, как он будет жить дальше, станет либо продолжением прошлого, либо попыткой новой жизни. И если Бог даст шанс жить по-новому, то надо иметь какие-то твердые основания для того, чтобы иначе, чем раньше, строить свою жизнь».

Люди не должны лишать себя перспективы. Бывает, что человек решает оставить свои грехи и изменить жизнь, направить ее в правильное русло. И Бог ему помогает: здоровье восстанавливается, жизнь налаживается. А когда грешник говорит: «Как грешил, так и буду грешить», разве Бог виноват в его выборе, в его болезнях и мучениях, а иногда и преждевременной смерти от непотребств и пороков?

О перспективе и о том, что если человек выбирает лучшее, то ему может быть дан путь в жизни, – в ответе «Наркомания. Приунывшему после срыва».

В предыдущих беседах на тему родительской травмы есть рассказ об одном молодом человеке. Он нравился женщинам, был очень амбициозным, хотел еще больше славы, успеха и денег. Духовная сторона в нем не особо развивалась, поэтому он ощущал стойкое чувство неудовлетворенности жизнью на фоне материального благополучия. Он обсудил свою проблему с психологом, и, по его совету, расписал себе цели на год. Теперь у него были задачи на двенадцать месяцев вперед. Таким образом, он как бы взбодрился, усердно трудился и достиг всего, что запланировал. Но стал слабым, уставшим и почти сломавшимся.

Мужчина понял, что ничего кардинально в его жизни не изменилось (ну, достиг чего-то, а дальше что?) Тогда он стал изучать эзотерику. Читал соответствующую литературу, применял полученные знания на практике. В конце концов, наткнулся на одного человека, представившегося психологом, который стал ему проводить ЛСД-терапию. А также начал кормить всякими теориями бессознательного, рекомендовать употребление экстази в модных клубах и в компании модных людей. Толкнул на искаженные сексуальные отношения, чтобы «знать, что это в твоей жизни было, а раз такое было, то ты будешь знать, что ты – настоящий мужчина». Советовал победить привязанность к «кастрирующей» матери (а она была властной), сформироваться как мужчина, все разорвать, разрушить и «на коне войти в успех». В том числе, молодому человеку было рекомендовано снять крестик, христианство было объявлено «слабым», «мешающим».

И вот он стал все это делать, как бы и почти что с остервенением. На каком-то этапе почувствовал свободу. В таких случаях иногда говорят, что «падение принял за полет». Он несколько месяцев парил на крыльях, как ему казалось, собственного всевластья. А потом эмоциональные реакции стали ему неподвластны, его стало «нести», он стал совершать неадекватные поступки и ничего с этим поделать не мог. Очнулся он в психиатрической клинике, навалилась апатия, депрессия, суицидальные мысли стали атаковать сознание.

После всех этих событий попал на Соловки, здесь он исповедовался. «Мне в душу после исповеди как-будто бросили таблетку и обезболили», – так примерно он рассказывает о своем опыте. После участия в Таинствах Исповеди и Причащения на некоторое время отступало эмоциональное отупение и суицидальные мысли, он мог хотя бы о чем-то думать.

И первая проблема, которую надо было решить, была связана с матерью. Обида на мать очень глубоко в нем сидела, он говорил о ней без конца, мол, была погружена в работу и в концепцию успеха, навязывала ему свои представления и пр. Позже фиксированность на матери ослабла, он несколько сошел с наезженной колеи, признал, что часть ответственности все-таки лежит на нем. И, словно машина из грязи, стал понемногу выезжать на твердую почву, зацепившись колесом за твердый грунт. Ему стало понятно, какие задачи нужно решать, и стало очевидным, что, прежде всего, необходимо наладить более-менее приемлемые отношения с близкими людьми. Появилась перспектива, он на глазах стал светлеть, потому что понял, с чем на самом деле нужно работать.

То есть, вместо бесконечного обсуждения, в чем была виновата по отношению к нему мать, он стал задавать себе вопросы, над которыми стоило реально поразмыслить. К сожалению, не удалось убедить его на время ограничить нон-стоп потребление интернет-контента, хотя бы иногда отключать телефон. Из Сети на него сыпались видеоролики, доклады, в рамках которых муссировались из раза в раз одни и те же идеи, типа той, к которой его приобщил человек, назвавшийся психологом. И варясь в этом котле, соответственно, молодой человек снижал свои возможности выбраться на твердую почву. Время от времени мозг перегружался агрессивной информацией, и он снова сползал «в кювет».

«Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которые Господь, Бог твой, дает тебе», – так говорится в Священном Писании.

Какие бы родители не были, заповедь учит почитать их. Никто не заставляет копировать их модель поведения, соглашаться с их мнением. Но хотя бы – не ненавидеть их, а стараться относиться к ним по-христиански, даже, если в ответ они не хотят с тобой разговаривать. Заповедь о почитании родителей приводится с обетованием, а слова Господни непреложны. Очевидной наградой (земными благами и долголетием) Господь побуждает к исполнению заповеди.

Ответ «Родители. Во всём ли слушать родителей?»

И вот такой пример вспоминается. Это реальный случай. Женщина из неблагополучной семьи. Ее мама пила. Но эта женщина мамой не гнушалась, любила ее. Внимание и попечение ее о матери вызывали у людей насмешки и удивление. Она забирала ее выпившую домой, ухаживала за ней. Потом эта женщина получила образование, открыла свой бизнес, вышла замуж без любви (она не знала, что такое любовь) за богатого человека, партнера по работе. Когда у нее самой родился ребенок, и она в первый раз покормила его и прижала к себе, вдруг почувствовала себя женщиной, поняла, как много в жизни делала неправильно. То, что она вступила в брак по расчету, начало ее тяготить. Она попыталась все объяснить мужу, но он не захотел понять ее, не попытался сохранить брак.

Они развелись. Женщина не унывала, дальше строила свою жизнь. Со временем она снова вышла замуж, теперь уже по любви. Так как она была способна принимать ответственные решения и умела вести дела, ее назначили преемницей семейного бизнеса. Это пример того, как Господь помогает почитающим своих родителей.

Конечно, кто-то, глядя на эту историю, может вспомнить о концепции созависимости, предписывающей сепарацию в таких случаях от матери. Вопрос насчет концепции созависимости – непрост, и переключиться на полномасштабное обсуждение данной темы возможности нет. Здесь кратко можно сказать, что обсуждение этого вопроса велось в другом месте.
– «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)».
Части 3.1-3.4 – «О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости».
– В начале части 3.3 приводится четыре ответа «Общение. Перманентный конфликт с близким, с мамой. Узкое место концепции созависимости».

– См. также иные ответы по теме:
«Созависимость. Ходит на группы созависимых, чтобы разграничить ответственность с мамой, победить обиду и чувство вины»
 «Отношения. Если трудности в общении – выстраивать границы, сепарироваться или расти самому».
 «Семья. Спрашивающей насчет сепарации от матери для ускорения замужества».
 «Травма. Убежденность, что травмирован родителями».
 «Травма. Девушке, считавшей себя травмированной. О неустройстве и его преодолении, выборе пути».
 «Обида. Обида на родителей, что не додали любви, на Бога – что допустил. Считает себя травмированной».
 «Травма. Страх поездки за рулём (выходить из дома и пр.)».
 «Травма. Девушке, оставшейся без отца – о выходе из колеи травмы».

«Соленое детство» – автобиографическое эссе Александра Гезалова. В книге автор описывает свою жизнь в детском доме в 1970–80 годах.

«Детский дом – соломинка для того, кто уже утонул, – пишет Гезалов. ‒ В детском доме так извратили понятие ценности труда, что повзрослевшим детдомовцам идти работать просто уже не хотелось. Многие искали иные пути и находили – в тюрьме ведь тоже кормят бесплатно». Уже после выхода из детского дома ему хотелось найти каждого из тех, кто, с его точки зрения, был ответственен за страдания подростков. И, найдя, покарать, например, застрелить. «Но жизнь многих покарала сама, или вернее – Бог».

С большими трудностями ему удалось не спиться и не стать наркоманом. Замечательно, что он не проклинает мать, бросившую его, а жалеет ее. Когда он выпускался из детского дома, в документах он нашел строки, суть которых состояла в том, что мать отказывается от него. Он жалеет, что бросил тогда на ветер этот листок, который ассоциировался у него с самим собой, ведь и он когда-то был брошен. «Наверное, я тогда, – пишет он, – пожалел мать… Но, по незнанию, я много чего выкинул в жизни. Теперь на руках лишь одна ламинированная справка, жил в детском доме, печать. И ничего более…»

Возможно, эта его черта – любовь к матери, когда-то отказавшейся от него, помогла ему не упасть на дно, а остаться человеком. Какая-то часть души, очень важная, была в нем не убита, не затоптана, она служила ориентиром, помогла выжить и не опуститься, несмотря на все ужасы детства. И через много лет этот маяк привел его в храм.

Что тянуло в Церковь его, по его собственным словам, необразованного и темного? Со временем вопрос веры обрел для него важный смысл и в тридцать два года он крестился. «Если бы вера была со мной раньше, – считает он, – все было бы, наверняка, иначе. Но желание жить по правде – это тоже Вера. Я старался».

Следующий случай – это шокирующая история Мойры Грейланд. В своих воспоминаниях она рассказывает о нравах «гей-культуры». Она родилась в конце шестидесятых годов в семье известных авторов, «которые были язычниками и гомосексуалистами». Мать растлевала ее с 3 до 12 лет. Первые воспоминания о насильственных действиях со стороны отца относятся к пятилетнему возрасту. Он насиловал ее, и ей не нравилось вспоминать о том, что было.

Ответ «Изнасилование. Часть 1. Девушка подверглась изнасилованию, тяжесть на душе, женское умерло».

Родителям не нравилась ее женственность, они хотели переделать ее в гомосексуалистку. Ей внушали, что она мальчик, родившийся в теле девочки. Не раз Мойра была свидетелем не обходившихся без наркотиков оргий своего отца с мальчиками-подростками. Ее мать жила с женщиной, то есть кроме отца и матери у Мойры была еще мачеха.

Но, несмотря на все происшедшее, она не сломалась. «Я получила степень бакалавра в музыке, – рассказывает она, – и сделала карьеру в качестве свадебной арфистки и певицы. Потом я вышла замуж и родила детей, получила степень магистра в музыке. Начиная с 2007 года, я, в основном, занималась постановкой опер, преподаванием пения и игры на арфе».

Эта история удивительна тем, что даже из такого мрака человек может выйти в конструктивную плоскость. Опыт, пережитый Мойрой Грейланд в детстве, имел все основания сделать ее травмированным человеком. Но обогащение новыми смыслами (любимая семья, дети, интересная работа) помогло ей перестроить травматическую доминанту и встать на путь, идя по которому, как хочется верить, она сможет созреть до уровня своего предназначения.

Примеры из жития святых

В житиях святых тоже можно найти примеры родительской травмы и преодоления ее последствий. Вот, к примеру, история святого блаженного Феофила Киевского. Некоторые события из его жизни включены в сюжетную линию фильма «Остров» (2006). Для людей он казался сумасшедшим, но на самом деле он обладал высшей мудростью.

Печать избранничества Божия отметила его еще в детстве, он не хотел принимать молочной пищи, и потому отворачивался от материнской груди. Его мать Евфросиния невзлюбила свое дитя. Хотя ее муж и был священником, она была подвержена суеверию. Она называла своего ребенка не иначе как «уродом», «упырем», «обменком». В своем омрачении она дошла до того, что хотела убить Фому – так звали блаженного Феофила до принятия им монашеского пострига.

Мать уговорила служанку, чтобы та утопила младенца в реке, но, когда служанка бросила Фому в воду, он не утонул. Течение бережно вынесло его на другой берег, и так повторилось с ним дважды. Тогда служанка поняла, что Фома – необычный ребенок и отнесла его обратно к матери. Мать не примирилась и бросила его под колесо водяной мельницы, но, когда жернова должны были уже раздавить мальчика, колесо остановилось. Так как от удерживаемой воды происходил большой шум, то этот шум был услышан мельником. Придя на место и увидев мальчика, над которым нависло колесо, мельник схватил его, и мельница снова заработала.

Отец Фомы был опечален тем, что родная мать не любила его. Он подыскал для мальчика кормилицу, которая бы воспитывала его подальше от дома. Фома рос и питался мягким хлебом, смоченным водой. Отец его через некоторое время скончался, но перед смертью попросил мельника взять мальчика на воспитание. Вскоре один зажиточный крестьянин, не имевший наследников, попросил мельника, чтобы тот отдал ему Фому для усыновления. Мельник, желая для ребенка блага, согласился. И правда, в доме крестьянина Фома рос в обстановке изобилия, был окружен любовью. Но вскоре скончался и этот благодетель.

Тогда мать Фомы отдала его на воспитание сельскому священнику, у которого Фома и прожил до семи лет. Благодаря священнику он приобщился к храму, полюбил богослужение и выучился грамоте. После смерти священника он отправился к своей матери.

Мать же его, завидев приближающегося сына, бросила в него топором и рассекла ему правое плечо. Пока заживала рана, староста узнал, что в одном монастыре служит вдовый священник. Этот священник и стал последним опекуном мальчика.

«Примирение Фомы с матерью произошло уже перед самой ее смертью. Пораженная страшной болезнью, Евфросиния, обличаемая совестью, сильно терзалась, ей являлись жуткие видения. Осознав в этом гнев Божий, она вызвала Фому, чтобы попросить у него прощения за содеянное зло и попрощаться. Не питая никакой злобы или обиды, юноша с радостью простил свою мать. На его руках она и скончалась».

Нечто похожее можно прочитать и в житии преподобного Феодосия Киево- Печерского. С ранних лет он обнаружил благочестивое настроение духа: каждый день он бывал в храме, прилежно читал слово Божие, отличался скромностью, смирением и другими добрыми качествами.

Однажды его мать узнала, что он ушел со странниками с целью посетить святые места, и погналась за ним. Догнав сына, она с яростью схватила его за волосы и, повалив, топтала ногами. Сына она привела домой связанным, как пленника. И настолько сильным был ее гнев, что она била его «пока он не изнемог», затем, связав его, заперла в особой комнате. «Блаженный юноша принимал все это с радостью и, молясь Богу, благодарил Его за все».

Через два дня мать развязала его и дала ему есть, но, еще не отойдя от гнева, оставила на ногах его оковы. Она боялась, что он снова убежит, и потому он долго ходил как узник. И лишь после того, как он пообещал ей, что не убежит, она сняла с его ног железо и дала ему понять, что он может поступать, как хочет. «А блаженный Феодосий, вернувшись к прежнему подвигу своему, ходил всякий день в церковь Божию».

Когда он узнал, что в храме иногда не служится Литургии из-за недостатка в просфорах, он решил обеспечивать храм просфорами. Он покупал пшеницу, молол ее, готовил просфоры и приносил их в церковь. Вследствие такой деятельности своей он терпел неприятности от матери, которая, хотя и любила его, но не сочувствовала его стремлениям.

Однажды юноша услышал о преподобном Антонии. Придя к нему, попросил принять к себе, и тот согласился. Мать же долго искала сына и, найдя, наконец, попросила вернуться домой и не разлучаться с ней. Блаженный же сказал ей, что, если она хочет видеть его, то пусть останется в Киеве и примет монашеский постриг в женском монастыре. И таким образом она сможет видеть его, вместе же с тем – спасет свою душу.  «Если же не сделаешь так, – добавил Феодосий, – правду говорю тебе, не увидишь больше лица моего».

Но она не хотела даже слышать о постриге. Блаженный усердно молился Богу о спасении матери своей. И Бог услышал молитву угодника своего, как сказал пророк: «Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его в истине. Желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их» (Пс.144, 18-19). Через несколько дней мать сказала, что исполнит все сказанное. Преподобный Антоний устроил ее в женском монастыре святого Николая, где она и была пострижена в монашество. Прожив много лет в добром исповедании, она с миром упокоилась в Господе.

«Если сейчас вернуться в прошлое с опытом и знаниями теперешними, как бы ты поступил?»

Еще один источник – книга Блейна Хардена «Побег из лагеря смерти» рассказывает о побеге одного юноши из северокорейского трудового концлагеря. В интернете есть информация, что в книге приводится вымышленная история. Но как бы там ни было, можно отметить, что в Южной Корее есть специальные пункты для беженцев. В этих пунктах люди, бежавшие из Северной Кореи, пытаются избавиться от своих травмирующих воспоминаний, приспособиться к нормальной жизни и человеческим отношениям.

Интервью с юношей представлено в документальном фильме «Camp 14 – Total Control Zone» (2012) / «Лагерь 14 – зона тотального контроля» (2012). Помимо Шина, так зовут юношу, в фильме приводятся рассказы других людей. Они согласуются с тем, о чем рассказывается в книге. Сопоставив факты, каждый сам уже пусть решает, как относиться к этой истории.

О фильме и о книге более подробно см. в главе «Скукоживание личности, травматический опыт и чувство вины (о книге Блейна Хардена “Побег из лагеря смерти”)» из части 4.3 текста «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты».

Итак, герой книги Шин Ин Гын родился и жил в трудовом концлагере. Туда попадали репрессированные граждане КНДР, признанные недостойными членами общества. Они могли искупить свою вину ударным трудом, но заключение было пожизненным. Люди там работали до полного истощения при очень скудном пайке и невыносимых условиях жизни. За ударные труды администрация лагеря давала мужчине жену.

Шин ненавидел своих родителей за то, что родился. Ведь он с рождения был обречен на страдания, как и все дети, находившиеся в концлагере. Так как изначально было известно, что эти дети не покинут лагеря до самой смерти, им не прививали никакой культуры, даже никакой пропаганды в Северокорейском духе им не проводили. Существовал только какой-то минимум образования, чтобы подросток мог немного считать, читать и расписаться.

Если кто-то в лагере совершал побег или самоубийство, согласно правилам, родственники такого заключенного расстреливались. Однажды Шин узнал, что его мать готовила его брата к побегу. Шин разозлился на мать, потому что она подвергла его опасности, и доложил об этом руководству лагеря. В результате, брат и мать были арестованы, а его самого долго пытали, раздевали и подвешивали над огнем. Плоть начинала поджариваться, и он терял сознание. Из него хотели выбить признание, но Шин не замышлял бежать вместе с матерью и братом. У него даже во сне не возникало фантазий о другой жизни. Дело закрутилось таким образом, что раскрытие плана побега было приписано охране. И лишь некоторое время спустя Шину удалось донести до начальства мысль, что о плане побега донес он, Шин. Тогда его отпустили. После доноса его мать была расстреляна.

Шину, как человеку, достаточно деформированному лагерной системой, поручили присматривать за одним репрессированным партийным работником. И у него Шин научился дружбе и узнал о жизни за пределами лагеря. Они организовали побег, и Шин оказался на свободе. Он скитался по Южной Корее, потом попал в США. Когда он увидел в других странах семьи, где дети любят своих родителей, понял, что есть иная жизнь. Он осознал, что в лагере не различал добро и зло, пребывая как бы в некоем неведении. Для него не существовала проблемы выбора, насилие воспринималось как норма.

Когда он оказался за пределами колючей проволоки, ему, как можно предположить, надо было выбирать: украсть или заработать. Думается, что свобода стала давить на него. Он заявил, что тоскует по той невинности (ему казалось, что это была невинность), которая была у него в лагере. Речь шла не о чистоте сердца, а об отсутствии выбора. Он, не зная, что вне лагеря есть иная жизнь, жил в русле лагерных понятий. Когда расстреливали его мать, в его душе ничего не содрогнулось. Он не знал, что у молодого человека в душе должно что-то содрогнуться, если на его глазах расстреливают мать.

Блейн Харден писал, что через несколько лет после происшедшего Шин сказал ему, что любил свою мать. Но писатель считает, что эти слова были произнесены «так сказать, задним числом». Ему думается, что Шин так начал говорить после того, как увидел семьи, где дети относятся к матери с любовью. Но в лагере, воруя у своей матери пищу «и становясь жертвой ее насилия, он видел в ней всего лишь соперника в битве за выживание».

По всей видимости, кто-то пытался ему помочь переработать травматический опыт. Но травматический опыт, как можно понять из книги, не был преодолен. Ведь Шин заявил, что если будет открыта граница с Северной Корее, то он будет первым, кто поедет туда.

Вопрос о попытке возвращения на место формирования травматического опыта разбирался в цикле бесед «Боевые действия. Осмысление. Преодоление тревоги, ПТСР. Чувство вины».

Почему люди мучаются, вспоминая серьезные ошибки: аборт, предательство, отречение от Бога? Все, по мысли митрополита Антония Сурожского, зависит от ответа на следующий вопрос: «Если сейчас вернуться в прошлое с опытом и знаниями теперешними, как бы ты поступил?»

Слова митрополита Антония Сурожского о преодолении мучительных воспоминаний вместе с иными данными о преодолении травматического опыта и застрявшего в памяти образа прошлого приводятся в тексте «Посттравматический рост и опыт христиан, переживших гонения. Между памятью и забвением».

Если человек говорит, что никогда бы не поступил так, как поступил ранее, то кошмар для него может закончиться. Здесь необходимо покаяние, оно освободит от мучительных воспоминаний. К сожалению, как уже было отмечено выше, идея покаяния уходит из сознания многих людей. Иногда идея покаяния заменяется на внушенные некоторыми психологами слова: «Ты ни в чем не виноват» (материалы по данной теме упоминались выше). Шину такая установка не помогла.

Шину рассказывали о Христе. Можно так понять, что христианство Шину было представлено таким, каким оно видится в контексте западной интерпретации. По всей видимости, ему говорили: «Бог тебя любит» и пр.

Но Шину была совершенно непонятна история Христа. Привыкший в лагере к суровому наказанию за любую провинность, он не понимал искренних отношений, основанных на любви и доверии. В лагере все друг друга предавали, поэтому ему трудно было кому-то довериться.

«Раньше я мыслил, – сказал он репортерам, – как заключенный трудового лагеря, и совершенно не понимал таких фундаментальных вещей, как дружба и отношения в семье. Мне было очень стыдно вспоминать о содеянном, но перешагнуть через все это можно было единственным способом – не держать в тайне, а открыться и рассказать обо всем случившемся людям. Я начал чувствовать свою ответственность за смерть матери и считать это своим самым большим грехом. Хоть она уже и покинула этот мир, я хотел повиниться перед ней. Я признался в том, что сделал, с мыслью попросить у нее прощения».

На этом примере (хотя этот пример слишком экстремальный для того, чтобы, исходя из него, делать выводы в отношении историй других) мы видим, насколько большая потребность возникает в исповеди. В подобных случаях человек может услышать все обычные слова, типа «ты не виноват», «ты должен простить себя». Услышать и понять, что эти слова – «не работают».

Помимо исповеди (возвращаясь к опыту митрополита Антония Сурожского) одна женщина психиатр, если бы у нее была возможность поговорить с Шином, предложила бы ему ответить на следующий вопрос: «Если бы за его выбор никто его не наказал, донес бы он теперь на свою мать?» В части 4.3 текста «Преодоление травматического опыта…», в главе, в которой рассказывается подробнее об истории Шина, приводится следующий совет. В подобных случаях можно с благословения священника какое-то время делать что-то противоположное греху.

Да, мать погибла по твоей вине. Но все, чтобы ты мог сделать по отношению к ней, если бы она была жива, ты можешь сделать по отношению к другим людям. Скажем, ты можешь год потрудиться волонтером в доме престарелых. Та любовь, которую ты попытаешься дать им, вернет и тебя самого к жизни.

Таковы были примеры деформации, развившейся вследствие того, что иногда называют родительской травмой. Таковы были примеры унижения человеческого достоинства и его восстановления. Иногда элементарное понимание, что обида на маму или кого-то еще – это, прежде всего, твой грех, помогает освободиться от травмы и почувствовать свободу от негативных переживаний.

Так, одна женщина начала ходить на группы для созависимых в рамках программы Ал-Анон. Ей были рекомендованы курсы терапии, основанные на концепции Мэрелин Мюррей о внутреннем ребенке. На курсах женщина рисовала яйцо травмы, пыталась детально вспомнить все нанесенные ей обиды, писала письма как бы от лица своей мамы к себе. Она опомнилась после разговора со священником, который сказал ей, что эти письма – ложные. Он подвел ее к пониманию того, что она не является своей собственной матерью. Она поняла, что обида – это ее грех, а не грех мамы. После исповеди она освободилась от угнетавших ее чувств.

Эта история с подробностями приводится в главе «О лекциях с 20 по 25» из части 1 текста «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты». В лекциях 20-25 одноименного цикла разбираются вопросы примерно такого плана: «Во всех ли провалах в жизни ребенка виноваты родители?», «Что делать, если родители все-таки вложились в негативное самоощущение ребенка и вот теперь он вырос?»

Спасение исключительно в любви…

Родительская депривация – лишение ребенка взаимодействия с родителями, эмоциональной близости, что может сказаться на его психическом развитии. Но как бы ни сложились обстоятельства, надежда есть. Лишь бы, как давал понять академик Ухтомский, человек в текущих трудностях не замкнулся, иначе он скатится. «Спасение здесь исключительно в любви, в одной только ней, открывающей человеку, что центр жизни не в нем, а в человеческих лицах и лице вне его! Так что, когда все оскудеет и все пройдет, останется любовь, и она искупит и исцелит все! «Любовь никогда не перестанет, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится! Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем. Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (1 Кор 13. 8–10)».

Речь идет не о том, чтобы распылиться вовне, не о том, что называют созависимостью. Речь идет не об утрате центра личности, не о переключении на «внешний локус контроля», чего так боятся поклонники пси-литературы. Речь идет о новом образе жизни, в ведущие принципы которого человеку стоит вникнуть для того, чтобы и на нем исполнились следующие слова Ухтомского: «Всю жизнь может прожить человек и не учувствовать лиц человеческих вокруг себя, и видеть вокруг себя одни только вещи. Но однажды учувствовав лицо вне себя, человек приобретает нечто совсем новое, переворачивающее в нем всю прежнюю жизнь»[16].

Подробнее см. в тексте «Идеи академика А.А. Ухтомского в адаптированном для современного читателя виде в лекциях и текстах иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

В качестве примеров, иллюстрирующих идеи академика Ухтомского, можно привести две истории.

Здесь они даются в кратком пересказе, более подробно они приводятся в части 2.2 текста «Преодоление травматического опыта…», в главе «Ядро травматического опыта».

Первый случай был рассказан одной женщиной-профессором дефектологии, которая в свое время работала в доме малютки. Однажды к ним принесли малыша, у которого были пьющие «на широкую ногу» родители. В их доме случился пожар, в нем погибли их трое детей. А этот малыш родился во время пожара. После случившегося родители стали пить еще сильнее, а мальчиком практически не занимались. Он жил в каких-то тряпках.

Малыш попал в дом малютки с очень тяжелыми диагнозами, перспективы у него были неблагоприятные, но был осмысленный взгляд, в нем читалось внимание к миру. (Основой развития Ухтомский видит в способности проявить деятельное внимание к ближнему. Подойти к нему, исходя не из сконструированных концепций, а  из стремления понять таким, каким он на деле является). Хоть и с задержкой, но ребенок научился говорить, ходить, поступил в школу.

О втором случае рассказывает документальный фильм «Васька» – фильм про Василия Шахова, у которого сбываются мечты. При рождении мать оставила его в роддоме, дальше он воспитывался в детских домах. После одного случая его перевели в интернат для недееспособных, где школа даже не предусматривалась. Он не был умственно отсталым, просто имел небольшой дефект речи. О нем выложила пост в Интернете одна неравнодушная девушка. На него откликнулась незнакомая Васе женщина. Она решила «выкупить его», договорилась с руководством учреждения, помогла мальчику начать получать образование. Он самостоятельно протаранил программу средней школы и стал учиться на повара.

Женщина объясняла ему, как устраивать обычные для других людей бытовые дела, оплачивала расходы. Василий был очень честным: во время учебы на повара, бывало, и голодал, но все равно не брал без спроса приготовленную им еду. Со временем, Василий нашел хорошую работу, создал семью.

В интернат для недееспособных он был переведен стараниями одной работницы, которая, как оказалось, жила рядом с Васей (государство выделило ему отдельную квартиру). Василий простил ее, помирился с ней и даже ходил в гости «кушать супчик».

Пример Васи, который, несмотря ни на что, продолжал любить людей и с интересом относиться к миру (в хорошем смысле этого слова) еще раз подтверждает слова «любовь искупит и исцелит все».

[1] На момент мая 2024 года опубликованы части: 3.1 и 3.2.

[2] См. «Неуверенность на протяжении человеческой жизни» в книге Данилина А.Г. «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001

[3] Беседы монаха Иоанна (Адливанкина) об остеопатии и псевдомедицине

[4] Джозеф С. «Что нас не убивает. Новая психология посттравматического роста» [пер. с англ. И. Ющенко]. М.: Карьера Пресс, 2015.

[5] Если вы думаете, что вам не повезло в жизни, прочитайте это…

[6] Вне брака «проявление родового инстинкта легко обособляется в самостоятельную сферу, что разрушает цельность человеческой личности. Это тем более опасно, что все высокие творческие порывы человека тесно связаны с его родовой жизнью. Воздержанность повышает духовные силы, а распущенность их расслабляет и нередко приводит к различным болезням, которые отражаются и на потомках согрешившего. Беспорядочность половой жизни вызывает беспорядок в отношениях с людьми, иногда – жестокую вражду. В борьбе с греховными искушениями, в особенности в родовой области, недостаточно прямых волевых усилий. Здесь требуется еще вырабатывание в себе иных, более высоких интересов, и, конечно, молитва и участие в благодатной жизни Церкви, и, главное, живая любовь к Богу и к людям» [Александр (Семенов–Тян-Шанский), еп. Православный катихизис. М.: Издание Московской патриархии, 1990. С. 95.

[7] «Ведь как замечательно сказано – целомудрие! Не физиология – а мудрость! Это исключительно духовно-душевное состояние человека – целомудрие. Потому что мысль блудная в человеке похожа на раковую клетку, которая, если ей позволить расширяться, будет увеличиваться всё больше и больше и, в конце концов, погубит личность человека. Человек будет только об одном думать, у него голова будет только в одну сторону работать. И он начнет погибать, погибать в физическом смысле, в полном смысле слова погибать оттого, что у него эта «раковая опухоль», и все его мысли и душевные устремления направлены лишь к одному, и это нарушило и погубило его цельность. Целомудрие – это устройство души и духа человеческого, в цельности задуманное Богом» [Протоирей Сергий Правдолюбов. Венцы – за терпение и верность// Еще раз о любви: Беседы о семье. М.: Даниловский благовестник, 2010. С. 60–61].

[8] «Введение» из книги А.Г. Данилина «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001.

[9] См. главу 5 «Происхождения лиц и Божественные свойства» из книги Лосского В.Н. «Догматическое богословие».

[10] Мэрелин Мюррей

[11] Гавриил (Бунге), схиархим. Гнев. Злоба. Раздражение: Учение Евагрия Понтийского о гневе и кротости / Пер. с нем. свящ. Владимира Зелинского. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2014.

[12] TEAM LOMA. Документальный фильм.

[13] Льюис Марк. Биология желания. Зависимость – не болезнь. – СПб.: Питер, 20167. – 304 с.: илл.

[14] Норман Дойдж. Пластичность мозга. – М.: Эксмо, 2011.

[15] См. творения преподобного Антония Великого, «Наставления о доброй нравственности и святой жизни», пункт 150.

[16] См. «Жизнь с человеческим лицом (1923–1924) из сборника творений Ухтомского А.А. «Доминанта. Статьи разных лет. 1887–1939»