Прокопий (Пащенко), иером. О включении пришедших из оккультизма в жизнь прихода, их катехизации

В этом тексте поднимается вопрос о том, как могла бы строиться приходская работа с людьми, пришедшими в Церковь из оккультизма. Поводом для размышлений стала история одной девушки, которая, пройдя Чин Присоединения к Церкви, попыталась осмыслить свой путь и столкнулась с некоторыми трудностями^[1]. На счету у нее было несколько оккультных инициаций. Оказалось, что перейти в Православие внешне – лишь начало. Куда труднее выровнять кривизны ума и исцелить мысли и привычки, сформированные годами эзотерических блужданий.

См. также ответ «Могут ли участвовать бывшие эзотерики в жизни прихода?»

Говорить ли с эзотериками о их заблуждениях?

Рассказывают, что однажды к святому праведному Иоанну Кронштадскому пришла женщина и, не смущаясь, рассказала, что занимается спиритизмом. Святой не стал обличать её, но лишь мягко заметил: «Не стоило бы этим заниматься». И только спустя время, когда она более глубоко вошла в жизнь Церкви, отец Иоанн объяснил ей всю пагубность спиритизма. Возможно, если бы святой в ту же минуту стал резко увещевать ее, женщина бы возмутилась: «Я пришла искать в Православии помощи, а тут – мракобесие и осуждение». Но, конечно, мы не знаем, как бы она повела себя на самом деле.

Можно вспомнить и другой пример, как известный спирит Быков встретился с преподобным Нектарием Оптинским. Не обвиняя и не обличая его напрямую, старец начал описывать пагубные последствия спиритизма: как отступает благодать Божья, как распадаются семьи без видимых на то причин, как словно из неоткуда приходят беды и в жизни человека наступает полная разруха. Мягко давая понять, как это все может коснуться и его лично, преподобный Нектарий призвал Быкова остановиться. Эта беседа произвела на него огромное впечатление, о чем он позже рассказал в своих воспоминаниях «Тихие приюты».

Приводя слова святых по тому или иному поводу, важно учитывать, что каждое наставление было обращено к конкретному человеку в конкретных обстоятельствах. Мы не знаем весь контекст встречи, состояние души собеседника, его внутреннюю готовность, тон разговора. Нам неизвестно, как именно произошел тот разговор женщины с отцом Иоанном, были ли они знакомы раньше. Может быть, она поспешила подойти к нему в храме во время одной из его поездок или обратилась между прошениями на молебне. И видя «заряженную» своими убеждениями женщину, святой понял, что сейчас не время резко ломать, а лишь следует посеять малое семя.

Ситуации бывают самые разные. Мы видим подходящего к нам человека, который, возможно, вовсе и не ищет ответа, а просто рассказывает про свои увлечения. Тогда, как советовал протоиерей Валериан Кречетов, можно сказать коротко и приближенно к делу. Вспомним и наставление преподобного Алексея Соловьёва – не спешить наставлять. Если благодать Божия соизволит, наше слово само углубится в душе человека. Но если человек приходит не между делом, не для любопытства, а несет свою душевную боль на исповедь, признаваясь, что занимаясь спиритизмом, чувствует упадок, крушение жизни, бессилие и страх, то правильным ли будет такой короткий ответ?

Есть и другая категория людей. Священник пересекается с ними в жизненных траекториях, но они не относятся к нему как к духовному лицу. Иногда светские люди подчеркнуто называют иеромонаха не тем именем, которым тот был наречён в монашестве, а именем в паспорте – словно желая показать, как малозначим для них факт монашества или священства. И если такие люди увлечены эзотерикой и различными рода «практиками», то вступить с ними в дискуссию, может, и не получится.

Один священник поделился историей о женщине, которая активно занималась эзотерикой, привлекая других. Они вступили в полемику, она защищалась, огрызалась, и это ни к чему не приводило. Но однажды, без всякого намерения что-то обсуждать, он просто сказал ей, что она хорошо выглядит. Завязался простой человеческий разговор: не о духовных практиках и «тонких вибрациях», а о жизни, о семье. В какой-то момент она сама выразила желание крестить ребёнка, и попросила его об этом. Ребёнка крестили, и это стало маленьким, но важным шагом. Но пока вопрос об эзотерике не поднимается снова. Она продолжает вращаться в определенных кругах, пропитанных эзотерико-психологическим флером, и консультируется у лидера одного серьезного эзотерического движения. Данная ситуация несколько напоминают историю, которая была рассказана в отношении святого праведного отца Иоанна Кронштадского.

Нужно учитывать, с кем и в какой момент идет разговор. Если ты сидишь на светском приеме, и твоя соседка за столом, зная, что ты православный христианин, с пафосом рассказывает о своих занятиях спиритизмом, то, возможно, и не стоит вступать в полемику. Можно просто спокойно высказать свое отношение и засвидетельствовать христианскую позицию. А если человек сделает следующий шаг – найдет возможность встретиться снова, попросит посоветовать, что почитать и с чего начать, – тогда и ты сделаешь шаг навстречу.

Но как быть, если в храм приходит человек, занимавшийся спиритизмом, который в поисках помощи рассказывает о ночных приступах, панических атаках и страданиях? Ответить на это молчанием или дать краткий ответ?

Иногда те ситуации, в которых до людей нужно доносить здоровую информацию, снимают с обсуждения ссылками на цитаты. Может, в случае, который произошел с отцом Иоанном, и было правильно поступить, как было описано. Но многие ситуации не похожи друг на друга, ведь жизнь многогранна.

См. также по теме об общении с людьми, которые находятся в непростом состоянии. Например, – о чарованы учением той или иной секты. Или находятся в измененном состоянии состояния, характеризующемся повышенной агрессивностью.
Из цикла «Сектантское не только в сектах»:
Сектантские принципы воздействия, тренинги, сетевые технологии и т.п. Общение с людьми из секты;
Принципы общения с людьми, попавшими в секты. Любовь – абсолютное оружие. Навязчивое влечение к другому;
Ответ «Конфликт. Нападки со стороны нестабильного в психическом отношении человека».
Некоторые материала про преодоление чувства неприязни и обиды.
«Гнев, злоба, обида, прощение».
Были еще беседы, в которых обсуждалась тема, как общаться с людьми, которые находятся в сложном психическом состоянии.
Из цикла бесед «Зазеркалье»:
65b Врастание в Истину. С терпением отнестись к человеку, находящемся в измененном состоянии сознания (ИСС);
Беседа 66.1 О общении с людьми в ИСС (См. лекции Проблемы отклоняющегося поведения, Беседы о воспитании, Преодоление игрового механизма (пункт 6b, 7a)
Беседа 66.2

Если нет здорового входа в Церковь, то возможно вторичное отпадение

Возникает естественный вопрос: как быть с людьми, которые занимались эзотерикой или были глубоко погружены в оккультизм? Эти термины не тождественны. Оккультизм – это не только набор практик, но и целая парадигма мышления, в которой человек привыкает видеть себя носителем тайной силы, «иска­те­лем скрытого знания». Эзотерика же чаще выражается в отдельных практиках и принципах, элементах «самопознания» или «энергетической работе». Хотя иногда путь от одного к другому – совсем короткий, поэтому некоторые рассматривают их как синонимы. Каким образом стоит вразумлять таких людей? И стоит ли вразумлять вообще, ведь, считается, что они покаялись?

Трудно понять, чем руководствуются священники, которые не поднимает этот важный разговор. Быть может, боятся смутить или потерять прихожан. Но неизбежно, когда первая теплота покаяния проходит, в человеке вновь пробуждаются старые привычки и представления, усвоенные в эзотерике. Не найдя опоры и направления, человек может отпасть.

Бывает, что человек, погруженный в эзотерику, сталкивается со страданием и, придя к православию, действительно находит утешение. Но если нет контакта с адекватным священником, обращение происходит не столько к православию, сколько к собственному представлению о православии. Есть, конечно, бывшие эзотерики, которые внимательно читают святых отцов, изучают учение Церкви и входят в неё полноценно – как живые клетки организма, с искренним покаянием и решительным отказом от прежних заблуждений.

Но есть и те, кто выстраивает собственный образ и входит в Церковь, оставаясь в той же парадигме – теперь продолжая накапливать вместо «магических энергии» – «благодать». Девушки, пришедшие из эзотерики, даже спорят, кто больше «преуспел в православии». И поскольку человек взаимодействует не с реальной Церковью, а лишь с собственным образом, то на каком-то этапе у него теряется запал. Некоторое время он живет «на эмоциях», а потом, не получая утешения, потому что, даже в посте и молитве он соприкасается не с духовной реальностью, а лишь со своими фантазиями, запал иссякает, наступает разочарование, и он уходит.

Я был знаком с женщиной, которая придерживалась так называемого субъективного идеализма. Формально это направление нередко связывают с буддизмом, хотя, как справедливо замечал один профессор, применять этот термин к буддийской мысли некорректно: ведь в буддизме нет личности. Анатмавада – учение об отсутствии души: нет субъекта, который творит, есть лишь иллюзия субъекта. Эта женщина долго стояла на пороге Церкви, но, удерживая внутри привычную философию, так и не смогла войти в церковную жизнь через чин присоединения.

При этом у неё был момент, который словно вскрыл глубину происходящего. После одной церемонии аяхуаски она проснулась и увидела себя стоящей на корточках, рычащей, как животное. Это был серьёзный сигнал, свидетельствующий о том, что личность открыта воздействию определенных «сил».

У нее был личный врач, она могла позволить себе достаточно дальние перелеты для встречи с ним. Но убедить ее прилететь в другой город, чтобы пройти чин присоединения, так и не удалось. В итоге, когда ей стало по-настоящему тяжело, она начала настаивать на проведении чина присоединения заочно, ведь «человеку плохо и надо что-то делать», а не настаивать на «формализме». Она устно отказалась от своих эзотерических взглядов, но это произошло не в каноническом ключе, а скорее под давлением ситуации и ее тяжелого состояния. Поэтому и не произошло настоящего вхождения в Церковь – с истинным покаянием и искренним изучением веры.

В итоге ее субъективный идеализм так и остался нетронутым: «весь мир – лишь отражение моих идей». В какой-то момент такая постановка вопроса поколебалась, когда началось судебное преследование и риск крупных штрафов. Ведь если реальность – это твои проекции, то государственные службы, как в фильме «Начало», – тоже твои мысли. Но что делать, когда «собственные мысли» вдруг выписывают штрафы и угрожают бизнесу? Естественно, пока дела идут хорошо, легко жить в уверенности, что ты сам формируешь реальность, а все окружающее – плод твоего воображения. Но стоит жизни дать серьёзный удар, и приходит понимание, что есть процессы, которые тебе не подвластны.

С таким человеком очень трудно выстроить общение. Прошло время, угасла эйфория, которая сопровождает первые шаги в храме. Как уже говорилось, многие, выходя из эзотерики, приносят с собой различные фантазии о Церкви и не желают от них отказаться. Если внутренняя жизнь не укореняется в реальности церковного опыта, то все возвращается на круги своя. Так произошло и здесь: дело закончилось формированием синкретического взгляда на мир, где рядом прекрасно уживаются и «Церковь с батюшками», и прежние эзотерические идеи.

Женщина мечтала создать крупный миссионерский проект, где батюшки учили бы людей благочестивой жизни, но проект провалился. Возможно, потому что был мертв изначально, так как исходил от человека, который сам не вошел в Церковь. Парадоксально, что человек, без личного опыта церковной жизни и укоренения в духовной реальности, хотел создать инструмент для помощи другим. Такой замысел, не имея почвы, неизбежно рассыпается.

История о желании «всех спасти» – кошечек, собачек, детей, супругов – довольна типична для людей с эзотерическим прошлым. При этом сам человек не в состоянии даже толком подготовиться к исповеди. Так было и с этой женщиной: когда она иногда заходила в храм, вести с ней разговор о прежних занятиях было бессмысленно. Она решительно отвергала любые обращенные к ней слова. В таких случаях остается сохранять хоть какую-то ниточку. Но могут ли быть мерилом такие крайние случаи?

Спектр и градация, с помощью которых мы относим различные ситуации к тому или иному типу, могут иметь довольно обширную линейку. Например, на приходе складывается определённая линия поведения: темы, связанные с эзотерическими увлечениями, просто обходят молчанием. В результате такие люди, предоставленные сами себе, продолжают пребывать в заблуждении, и порой трудно понять, что происходит у них в сознании.

Нередко формируется некое синкретическое учение – наподобие гностицизма, который, по мысли профессора М. Э. Поснова в его книге «Гностицизм II века и победа христианской церкви над ним», может включать элементы иудаизма и язычества. Что-то берется из христианства, вырывается из контекста и интерпретируется совершенно не в христианском ключе.

Является ли такой человек членом Церкви, телесно присутствуя в храме? Один священник провел эксперимент, предложив в храме поднять руки тем, кто верит в реинкарнацию. Появился лес рук. Затем он перечислил другие заблуждения, – и снова поднялись руки. Последовали другие заблуждений, и ситуация повторилась. Возникает неизбежный вопрос: являются ли эти люди членами Церкви? Люди, стоящие в храме и соглашающиеся с чуждыми вере идеями, – они внутри или фактически уже вне Церкви?

Некоторых считают, что таких вопросов лучше вовсе не касаться. И тех, кто избегает подобных темы, иногда можно понять: чтобы говорить с людьми, вышедшими из эзотерики и выправить сформированные заблуждения, нужна подготовка, нужно разбираться в лжеучениях, чтобы говорить предметно. Порой встречаются настолько тяжелые случаи, что не знаешь, как подступиться. Но, с другой стороны, когда начинаешь вести работу, постепенно приходит опыт, и с каждым новым обращением становится все легче и легче.

Первые такие случаи даются особенно тяжело: нужно много советоваться, изучать литературу, искать правильные ориентиры. Но впоследствии накапливается опыт, формируются устойчивые подходы, и приходит понимание взгляда на реабилитацию и на полноценное включение в жизнь церкви.

Каким образом может происходить такое включение? Девушка, прошедшая чин присоединения после выхода из буддизма, где она получила несколько инициаций оккультного плана, пыталась получить ответ: что ей вообще делать дальше? Она исповедалась, причастилась, но в душе ощущала черную дыру, и столкнулась с тем, что ее вопрос не рассматривался.

Есть, конечно, уже сформированный взгляд. Например, в Москве создана комиссия по реабилитации отпавших от церкви. Материалы, помогающие отпавшему полноценно вернуться в Православие, размещены на сайте «Свет Фавора». Также существует Московский душепопечительский православный центр святого праведного Иоанна Кронштадтского, который занимается реабилитацией жертв оккультизма и сатанизма. Но сама идея реабилитации отпавших и то, что люди, получившие инициацию, являются отпавшими, не имеет широкого распространения среди приходов.

Пример непоследовательности мышления

Расскажу про совет одного священника о своего рода «программе катехизации» для людей, прошедших через оккультные и эзотерические учения. В разговоре с ним мы затронули тему фрагментарности мышления. Непосредственность мышления, как отмечал один современный философ, приводит к тому, что в голове человека могут уживаться совершенно несовместимые вещи. Примером тому могут стать идеи профессора Луиса Козолино. Для русскоязычной аудитории профессор прочитал шесть лекций, доступных лишь по подписке на закрытом ресурсе.

В первой лекции профессор рассказывал, что с детства был почемучкой. Он вырос в католической семье, где на вопросы отвечали коротко: «Прими как есть». Позже он занялся нейробиологией. Однажды, посетив буддийский храм, он признался, что его монолитный монотеизм поколебался: увиденные образы вызвали ассоциации с идеей множественности. Профессор сделал вывод, который я позже прокомментирую: буддизм, по его словам, хорошо знаком с множественностью – и современным терапевтам стоило бы у него поучиться, ведь нейронаука сегодня, как он считает, подошла ближе к буддизму, чем к иудохристианской традиции.

Не совсем ясно, что именно подразумевается под «иудохристианской парадигмой». Даже сам иудаизм многогранен и неоднороден. Каббала, например, – это уже не чисто библейское мировоззрение, хотя нередко именно с ней отождествляют иудаизм. При этом в каббалистическом учении присутствует весьма спорное представление о добре и зле. Раввин Реувен Фаерман однажды заметил: «В иудаизме Сатана – это и есть Бог». И потому, когда произносят выражение «иудохристианская парадигма», объединяя два направления лишь на основании общего обращения к Ветхому Завету, в этом, пожалуй, есть немалая натяжка.

Удивили слова профессора Козолино, ведь он имеет несколько научных степеней, в том числе по теологии. Он говорит, что некоторое время изучал буддизм, – и невольно возникает вопрос: как можно изучать его и не понять главного? Ведь буддизм отрицает само существование «я», рассматривая личность как иллюзию, как отсутствие подлинного субъекта.

Как психотерапевт, изучающий нейронауки, может утверждать, что они приближают нас к буддизму? Что он имеет в виду? Я, разумеется, не берусь говорить от лица буддистов, у которых могут быть разные взгляды на слова Луиса Козолино. Но в общепринятом понимании буддизм утверждает иллюзорность как человеческой деятельности, так и самой личности. Мне кажется, что нейронауки, напротив, полностью опровергают его, поскольку говорят о конкретных структурах, механизмах и закономерностях работы человеческого сознания.

Беседы по поводу буддизма.

Кажется, не совсем честным проводить научные конференции на территориях, связанных с буддийской традицией, при этом игнорируя те факты, которые сегодня открывают нейронауки.

Академик А.А. Ухтомский, создатель теории доминанты, утверждал, что доминанта может зреть длительное время, аккумулируя импульсы и закрепляясь в нервных центрах. Вспышки эмоций могут создавать впечатление спонтанности, тогда как за ними стоит растянутая во времени внутренняя работа. В буддизме же такой протяжённости нет – нет истории развития личности. Личность объявляется иллюзией, есть набор состояний.

О теории доминанты академика А.А. Ухтомского и о прочих его идеях см. текст «Идеи академика А.А. Ухтомского в адаптированном для современного читателя виде в лекциях и текстах иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

По мысли А.А. Ухтомского (см. книги «Доминанта», «Интуиция совести»), доминанта и устойчива, и подвижна. Угасая, она не исчезает, а погружается в глубину сознания. Наши понятия и представления – все индивидуальное психическое содержание, каким мы располагаем, – есть следы пережитых нами доминант. В подсознании они подспудно перестраиваются и складываются в новые комбинации, давая «неожиданный» всплеск. Так годами вынашиваются сложные замыслы и задачи, прежде чем созреет их решение, «всплывающее» в нужный час.

«…Да и каждый из нас в отдельности может наблюдать на себе самом, что “рассуждающий разум” долго еще плетет свои силлогизмы и сети, не подмечая того, что в глубине нашего существа уже зародилась и назрела неожиданная новая сила, которая совсем по-новому предрешает события ближайшего будущего и только ждет случайного дополнительного толчка, чтобы всплыть и властно заявить о себе; “рассуждающий разум”, застигнутый врасплох, сначала ужасно растеряется от неожиданного заявления властной доминанты, а потом постарается убедить себя, что в сущности он все это по-своему понимает и может предусмотреть!»

Когда мы совершаем те или иные действия, произносим те или иные слова, возникает ощущение спонтанности происходящего: захотел – сказал. Но мы знаем, что человек годами учится говорить, формирует определенные нейронные связи. Движение возникает на основе определенных функциональных паттернов, и все это прописывается в мозге. Конечно, когда все эти процессы уже сложились, они происходят сами собой, но структура создается на протяжении некоторого времени. Способность двигаться, говорить, мыслить, пользоваться понятиями, – это результат не случайности, а наколенного опыта, включённости в культуру. И сам факт существования культуры свидетельствует о наличии в человеческой природе внутренней направленности.

Если бы всё обстояло так, как утверждается в буддизме, – если бы не существовало человеческой личности, а была только на́ма-ру́па (санскр. nāma-rūpa, «имя-образ»), – мы бы настолько радикально отличались друг от друга, что любое понимание стало бы невозможным. Но есть пределы, за которые человек не может ступить без угрозы саморазрушения.

Даже простая идея накопления опыта и формирования склонностей объясняет, почему спонтанные реакции лишь кажутся случайными. Как говорится в восточной пословице, из кувшина выливается только то, что в него налили. Если человек упорно тренировался в боевых искусствах, то в критической ситуации сработает освоенная техника, стратегия ведения боя или навыки ведения переговоров для урегулирования без боя.

Люди, занимающиеся боевыми искусствами, говорят, что надеяться на то, что, не тренируясь, в критической ситуации ты спонтанно проявишь эффективную боевую технику, – очень опрометчиво. Если ты не тренировался, то экстремальные ситуации застанут тебя врасплох. Если ты не занимался боевым искусством, но, например, боролся со страстями, учился не поддаваться гневу, обжорству, то, вероятно, в критической ситуации ты не будешь захвачен приступом паники.

Сдерживая желание накинуться на вкусную еду, ты тренируешь способность остаться спокойным в критических обстоятельствах. Формируя здоровые навыки, мы постепенно выравниваем кривизны характера, складывавшиеся годами. Поэтому, если быть объективным, нейронауки показывают, что святоотеческое учение об аскетизме отвечает научной картине мира.

Подробнее о том, как через формирование здоровых навыков преодолеваются кривизны характера, – в тексте «АКЦЕНТЫ К БЕСЕДАМ О ПРЕОДОЛЕНИИ ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ (алкоголь, иные ПАВ, игра и пр.)».

Фраза профессора Козолина не может не удивлять – даже непонятно, на чем сделать акцент. То ли на спорности в отношении нейронаук – что значит их «приближение к буддизму»? То ли на самом понимании буддизма, в котором упущенное самое важное.

Вот, что, например, пишет о буддизме епископ Александр (Милеант): «Следyя восьмимерномy пути, yказанномy Бyддой, человек может миновать закон кармы и бесплодных циклов перевоплощения. Освободившись от всяких желаний, человек наконец погрyжается в “блаженное” состояние нирваны, т.е. yгасает. Хотя основная идея буддизма предельно проста, правила “пути” крайне сложны и многочисленны, т.е. изучение их требyет целой жизни. Это обстоятельство делает буддизм самым сложным и парадоксальным учением мира»^[2].

Самообладание является центральной темой буддизма. Всякое событие видится резyльтатом «волнения», «сyеты» или «помраченности» трансцендентного сознания «абсолютного начала». Это «волнение» является чем-то отрицательным, что не должно иметь место. Человек, «познавший истину», что само бытие не должно существовать, поскольку оно противоречит сущности «абсолютного начала», вступает на путь успокоения и окончательного покоя в нирване. Буддизм проповедует радикальное отрицание мира, его идеалом становится уничтожение личного бытия. В этом отношении он прямо противоположен христианству, где личность является главной ценностью и сердцевиной человеческого существования.

«Все yсилия бyддийского мyдреца направлены не к обнаружению положительных сторон бытия, не к обретению истины, а к разоблачению призрачности и обманчивости жизни. Всюдy в этой сложной, полyфилософской, полyмистической работе пробивается стремление к yменьшению интенсивности бытия и к его полномy yпразднению. Здесь цель – не рост дyха, как в христианстве, а его yгасание».

Если епископ Александр верно передал суть буддизма, то данная установка обесценивает деятельность профессора Козолино. Какая терапия личности возможна, если всерьез принять сказанное?

Возможно, говоря о множественности, профессор имел в виду просто огромное разнообразие буддийских текстов? А может, нечто иное – например, идеи западных учёных, утверждающих, что у человека нет ни личности, ни свободной воли, и в этом будто бы проявляется сходство с буддизмом? Но ведь в своих лекциях он пытается учить, как с помощью терапии компенсировать тяжелый опыт прошлого, то есть обращается к субъекту.

Да, и о каком «монотеизме» он говорит, если его поколебало одно лишь изображение, навеявшее мысль о множественности? Может быть, под множественностью профессор имел в виду, что, по учению Будды, «зло должно сyществовать вместе с добром, как свет с тьмой, yдовольствие со страданиями, потому что иначе порядок теряет значение без хаоса, как высшее невозможно без низшего, yдовольствие без страдания»^[3].

Человеку, который мыслит короткими отрезками, очень сложно что-то объяснить. Приобретая навык чтения серьезных книг, серьезных работ, человек учится мыслить и перестает быть пассивным отпечатком тех впечатлений, которые у него возникают при виде того или иного буддийского изображения.

Помимо прочего, профессор сыпет утверждениями, которые трудно проверить. Слова о эволюции, эпигенетике, влиянии мамы на ребенка преподносятся как общепризнанные факты. Один старший научный сотрудник отделения нейрохирургии в одном из крупнейших институтов Европы в личной беседе сказал, что, если речь идет о спикере, лекции которого скачиваются по платной подписке, то, возможно, делается ставка, в том числе, на некий эпатаж. Некоторые, стремясь привлечь внимание к покупке, нарочно выдают что-то «эдакое», выставляя себя ниспровергателями основ – ведь провокация всегда лучше продаётся

Чтобы в рамках научного исследования проверить реальные факторы влияния мамы на ребенка в раннем возрасте необходимо обследовать миллионы семей. И все равно будет трудно что-то доказать и исключить все прочие элементы. Если мама мало занималась ребенком, то, возможно, ее угнетала тяжелая экономическая ситуация, необходимость много работать. Но что именно повлияло на ребёнка: отсутствие материнского внимания или сама экономическая неустроенность и, как следствие, рост преступности и ослабление связей между людьми? Что если его напугали молодые люди, пытавшиеся ограбить квартиру? Или пьяные крики, постоянно раздававшиеся с улицы?

Если у человека не выработано критическое мышление и нет навыка сопоставлять информацию, то сказанные уверенным тоном слова о «множественности буддизма», к которой якобы подводят нейронауки, – легко воспринимаются как само собой разумеющиеся. Но как только мы начнем задавать вопросы, флер высказывания развеивается. Кроме этого, кажется, что всю деятельность человека профессор выводит из опыта детства, негативных раздражителей и так называемой эволюции. Но как все это проверить? Если человек полностью детерминирован опытом детства и ходом эволюции, то зачем тогда вообще нужна терапия? А если терапия все-таки помогает перестроить что-то в нейронных сетях, значит, изменение возможно – и человек способен участвовать в нём сам. А если он может измениться, выходит не так уж он детерминирован.

А.А. Ухтомский писал, что за каждым мировоззрением, даже кажущимся научным, стоит личная позиция исследователя. Почему же исследователь так часто говорит лишь о том, что делает человека больным, и почти не упоминает о его внутреннем иммунитете – способности противостоять разрушительному влиянию среды? Ведь если бы этого иммунитета не существовало, человечество просто не выжило бы как вид. По мысли Козолино, человек будто растворяется в потоке внешних импульсов, представляя собой пассивный слепок среды, без целей, задач и перспектив. Но разве можно свести личность только к отражению воздействий, не оставив места для воли, смысла и внутреннего сопротивления?

Книги учат пропускать информацию через себя, фильтровать. Так накапливается тот самый внутренний потенциал – «мясо на костях интеллекта», если можно так выразиться, – благодаря которому человек способен держать удар. Внутри рождается нечто новое: понятия, нейронные связи, целая разветвленная сеть, через которую мы становимся способны воспринимать то или иное учение в его полноте, не теряя здоровой критики. Мы начинаем видеть точки входа и выхода, перестаем решать вопросы на эмоциях, на впечатлениях, на коротких отрезках. Недаром А. А. Ухтомский отмечал, что человек, мыслящий короткими отрезками, не способен понять действительность:

 «Спокойные, усредненные натуры, впрочем, преуспевающие сплошь и рядом более, чем Сократы и Пирроны, например, Яичницы, Чичиковы, Хлестаковы и Штольцы, а также и академические деятели типа “универзитэтс филозофов” – последние в особенности из профессионального самолюбия – недостаточность своих знаний никак не испытывают, да и не имеют основания подозревать!

В чем дело? – удивляется от всей души профессор Тяпкин-Ляпкин: и откуда это могла пойти речь о том, что я ничего не знаю! Из чего это следует? Знаю себе как раз достаточно по моим потребностям Тяпкина-Ляпкина, а вы не смеете мне мешать предаваться своим потребностям! Тяпкин догадался даже построить такую теорию, которая хорошо оправдывала бы его спокойное в себе мировоззрение! Так и всякая тварь знает во внешнем мире как раз столько, сколько ей знать надо по ее потребностям, “в ее среде”. Норвежская селедка и рыжая крыса, и ливийский лев знают вокруг себя как раз столько, сколько нужно для того, чтобы поддержать существование селедки, крысы или льва! На то и «адекватные раздражители» в мире, чтобы обеспечить теоретическое соответствие того, что известно, тому, что нужно!

Очень циничное миропонимание и очень циничное понимание общественных отношений в пределах того, что успела усвоить, т.е. в пределах коротких рефлексов и легко обозримых зависимостей, убеждение, что и дальше должно быть то же. Вот боление этой дамы! В том, что успела подчинить себе, или в чем пережила хотя бы иллюзию понимания, успела насадить и свое дурное самоутверждение. “Увидевши себя в саду, себя садовником вообразила и тотчас же свои порядки водрузила”… Итак, надо еще знать себя, свой состав и степень ценности для бытия – прежде чем поставлена, в качестве нормы, максима, делать “вещи в себе” “вещами для меня”! С самокритики надо начинать! Иначе получится бедствие в том смысле, что в том, что усвоено, свинство обеспечено …»^[4]

Каждому, кто хотя бы раз пытался победить самого себя, известно, насколько трудно справляться с инерционной силой собственной доминанты – стереть влияние внутренних предубеждений и привычного уклада на свои текущие дела. Пока дело касается абстрактных рассуждений, человек чувствует себя всемогущим. Он опирается на тот прежний опыт, который отложился в верхних слоях интеллекта, думая, что с легкость может все перестроить. Но стоит попытаться изменить себя на деле – ограничить свои эгоистические порывы, отступить от привычного, – и вся энергия вдруг пропадает. Возникает мощное внутреннее сопротивление, энергия, направленная на преодоление, гаснет, как звук в пустой бочке. Глухая и немая стена отделяет внутреннего человека от высшего, пока он сам не двинется навстречу, пока не начнёт преодолевать самого себя, пишет А.А. Ухтомский.

Хочется жить вслепую – на коротких рефлексах, заполнив ими всё пространство существования. Отсюда и пафос Ренессанса, и страстное стремление свести всю высшую жизнь человека к автоматическим, не подлежащим критике реакциям. Машины – это ведь тоже рефлексы: они просто есть и действуют сами по себе, не требуя ни усилия, ни воспитания, ни подвига. Заманчиво – жить без ответственности, скользить по поверхности, лишь разряжая заранее накопленные потенциалы. Мир тогда сводится к чистой геометрии, к пучку сил, к рою пчёл, движущихся по внутреннему инстинкту. Отсюда, как подчеркивает А.А. Ухтомский, – характерная тенденция бороться с историей: сделать человека методологически лишённым прошлого, не помнящим родства. Упразднить саму идею истории – значит убедить, что в мире нет ничего обязывающего – ни в прошлом, ни в настоящем, ни, следовательно, в будущем.

«Совершенно обыденный факт, что человек, внимание которого застлано текущими ближайшими впечатлениями и короткими рефлексами, не успевает в них разобраться, уловить их выгодную или невыгодную сторону, и лишь много спустя в другой обстановке начинает отдавать отчет в том, как надо было бы поступать, если бы можно было оказаться снова в прежних условиях. Можно даже сказать, что это особенно ценный дар и мудрость, когда человек оказывается способен очень быстро оценить ближайшую обстановку, не растеряться в коротких рефлексах и “уловить существенное” в мелочах текущей обстановки. Для этого нужен Наполеон, Тюренн и Суворов, чтобы сразу уловить в текущей обстановке главное для того, чтобы достичь желаемого. Так самое близкое и нагляднейшее может оказываться препятствием для внимания главного, пребывающего, того, что должно быть!»

Утрата картины мира

У профессора Козолино была мысль о том, что терапевт с человеком создают некое пространство, большее – чем то, что каждый из них представляют собой по отдельности. В этом есть своя правда: когда два человека общаются, у них появляется свой язык, свои шутки, которые могут быть непонятны другим, потому что отсылают к совместно пережитым событиям. Но высказывание профессора можно понять и в ином ключе: если утрачено пространство культуры, то человек не может осмыслить свою жизнь. В таком случае терапевт годами создает пространство смыслов, сквозь призму которых станет понятно пережитое.

Многое зависит от качеств самого терапевта. Если он стремится обрести истину и найти направление, то это будет система смыслов одного уровня. Если же он находится в аморфном состоянии, «ни холоден, ни горяч», – то это будет другая система смыслов. Но сама необходимость выстраивать пространство смыслов указывает на то, что человек выпал из исцеляющего пространства культуры – и он его не чувствует и не видит.

Если сознание человека не укреплено, тогда вместо цельной картины мира встраивается более или менее правдоподобная модель. Можно вспомнить один доклад, прозвучавший на антропологической конференции о шаманских культах. Речь, конечно, не о том, что вся психология плоха, – но сказанное тогда о культах частично применимо и к ней.

Когда человек обращается к представителю шаманского культа, его проблемы переинтерпретируются на языке этого культа. Усвоив эту интерпретацию человек принимает и предлагаемое «решение», которое кажется логичным в её рамках, но по сути оказывается фиктивным. Например, вы конфликтуете с мамой и попали в «цветовой культ», где вам объясняют, что нужно дышать определённым цветом, подбирать еду по цветовой гамме, и каждой букве алфавита соответствует свой оттенок. Вам говорят, что злоба – это желтый, ваша мама – синий, значит, носите зелёное, чтобы вокруг стало «больше гармонии», и отношения с мамой улучшатся.

Вы принимаете предложенную модель, она кажется вам логичной – и начинаете носить зелёные вещи. Ну, а дальше, как говорится, дело творчества: если у вас не налаживаются отношения с мамой, то дело, возможно, в свитере – он не шерстяной, а синтетический, и белый луч, преломляясь неправильно, дает «не тот» оттенок зелёного. Всё выглядит стройно, на все найдётся объяснение, только за этой декоративной логикой нет подлинного смысла.

Здесь уместно вспомнить мысль Ростислава Прокопишина – специалиста по психологии экстремальных состояний. В совместном докладе о секте «Аум Синрикё» он описывает, как происходит реформирование мышления. Вначале сознание человека нагружается неологизмами – словами с особым смыслом. Человек усваивает их, постепенно его мышление перестраивается, и он становится открытым для манипуляции.

Был случай, когда знакомая женщина отправилась на випассану, несмотря на предупреждения о возможным последствиях, и по возвращении впала в депрессию. Сначала ее переполняла энергия – хотелось переделать все дела, а потом силы внезапно исчезли, и она «слегла». Если бы не родственники, которые буквально «пинками» выталкивали её на пробежки, она бы, по её собственным словам, просто «сдохла».

Для нее стало откровением, когда в общем чате, где люди высказывались по поводу поездки, на ее мнение о нежелании повторить подобный опыт, – последовала очень резкая реакция со стороны наставницы. Випассана проходила в другой стране, поездка занимала несколько дней, и всё это время группу наставляли в духе лояльности и космической любви ко всему живому. Увидев, с какой агрессией восприняли её откровенность, девушка поняла, что все слова о любви оказались лишь красивыми лозунгами

Она обратилась к знакомому священнику, так как после этой поездки у нее осталась глубокая рана. Она не могла родить ребенка, а во время Шавасаны (последней асаны йоги), когда будто бы человек входит в свое подсознание, ей мерещился конь.

На тему Шавасаны как раз содержится некое размышление в статье «Брешь в стене (ч.1): Об уврачевании последствий эзотерического опыта и преодолении состояния повреждения сознания», см. главу «”Пробоина” и соединение с миром падших духов».

Она поинтересовалась у руководительницы тренинга, что бы это значило. И та ответила, что девушка в прошлой жизни была всадником, всех убивала, и теперь ее карма – быть бездетной. С этого момента девушка желала только одного: чтобы дня, когда она услышала эти слова, в ее жизни не было.

Девушка ни разу не исповедовалась, и, хотя чин отречения совершается в рамках исповеди, а в тот момент она не была готова ни к исповеди, ни к чину отречения, священник просто ответил: «Эта травма построена на ложной картине мира. Если сейчас ты передо мной отрекаешься от веры в карму, в реинкарнацию, то через секунду ты здорова». Девушка отреклась от своего заблуждения и освободилась от довлеющих над ней мыслей. Если нет кармы, нет реинкарнации, то значит, ты не всадник, который всех убивал. Через некоторое время она родила дочку. Другие тексты о карме и реинкарнации содержатся в цикле бесед «Восточный цикл».

О карме с позиции православного мировоззрения см. цикл бесед «Восточный цикл».
19а. Карма в свете православного учения о духовных законах. Промысел Божий;
О идее реинкарнации с позиции православного мировоззрения

Попадая в некую группу, где в систему мышления закладываются неологизмы, человек не осознает, что через некоторое время они сложатся в устойчивую конфигурацию, из которой не будет выхода. Представьте, что вы попадаете в группу, где учат «управлять реальностью силой мысли». Сначала это кажется привлекательным: подумал – и реальность меняется. Вы начинаете следовать практикам, а потом, например, сталкиваетесь с насилием и пытаетесь уйти, чувствуя – «что-то здесь не так». Но вам показывают по телевизору наводнение в Перу и говорят: «Видите, вы уходите – и люди гибнут». И, поскольку структуру уже внедрилась в ваше сознании, вы теряетесь. Так структура, в которую вы поверили, начинает вами управлять.

Сейчас лидер такой группы, в рамках которой проводились подобные манипуляции, находится в тюрьме. Он находил одиноких людей, окружал их заботой и вниманием, создавал иллюзию семейной атмосферы, а потом начинал манипулировать. Естественно, люди оказывались перед выбором: уйти или остаться. Но выход из группы был сопряжён со страхом потерять любовь и свое место в сообществе. Перед таким выбором оказалась и женщина, сын которой стал жертвой насилия лидера. Уйти – означало остаться одной со своими проблемами и страхами. С такого момента начинается реформирование мышления – когда сознание постепенно подстраивается под зло, лишь бы не разрушить иллюзию принадлежности.

Конечно, трудно объяснить, как все это происходит. Психика многогранна и многослойна, и любые человеческие попытки описать её – весьма условны. В какой-то момент у человека возникает потребность объяснить себе, зачем он всё это терпит. Лидер группы объяснял мальчику, что тот в прошлой жизни был апостолом Петром, который предал Христа, и теперь он должен терпеть насилие, чтобы исцелить свою карму.

Возвращаясь к профессору Луису Козолино, можно сказать, что в отсутствии здорового, цельного мировоззрения человек находится в вакууме и остро нуждается в необходимости как-то интерпретировать происходящее. Именно поэтому выход из секты настолько сложен. В секте человек получают определенную интерпретацию окружающих его явлений и в этой интерпретации живет. Критика отдельного элемента вряд ли может ему что-либо дать.

Один автор описывал технологию подготовки рабов. В бесчеловечных культах людей ломают, с помощью гипноза внедряя определенный механизм, где каждый «винтик» связан со всеми остальными. Поэтому невозможно просто вынуть один элемент – он закреплен остальными.

Явления, которые в рамках секты получили определенную интерпретацию, можно переосмыслить лишь внутри более широкой картины. Поэтому выход из секты затруднителен – человеку поможет только цельная картина мира. Психология не может ее дать, изучая лишь те или иные сегменты жизни человека – чувства, поведенческие навыки. Но что такое счастье? Ведь нередко желание быть счастливым толкает человека в манипулятивную группу. И задача – не только помочь человеку выйти из такой группы и показать спорность его прежних представлений о счастье, но и показать путь к преображению. Сила и глубина переживания этого прикосновения к преображению и называют счастьем на человеческом языке.

Например, по поиску см. слово «счастье» в лекциях.

Подводя итог, можно сказать, что слава профессора скорее показывает, что люди находятся в состоянии вакуума, открытости для манипуляции. Если у человека есть четкая картина мира и пространство смыслов, объединяющее его с другим, то порой достаточно даже короткого разговора, чтобы, опираясь на новую информацию, помочь ему увидеть путь выхода из сложной ситуации..

Профессор говорит о привитии клиенту психоаналитических ценностей, поскольку другие ценности не рассматривает. Культурный фактор при этом фактически выведен за скобки. Происходит абсолютизация негативного воспитания, негативных переживаний, полученных в детстве. Например, утверждается: если мать мало заботилась о ребёнке, то с возрастом его мозг отличается от мозга ребенка, который получал больше внимания и любви.

Как комментировал мысль профессора один нейрохирург: если мать достаточным образом не заботится о ребенке, то, возможно, на это были причины – например, социальные факторы. Где гарантия, что на ребенка влияло именно отсутствие заботы матери, а не среда, в которой он рос?

Фактор выведения культуры за скобки создает картину некоего фатализма, которая не соответствует самой жизни: мы видим и очень тяжелые семьи, в которых вырастают прекрасные дети. И наоборот – дети, окруженные чрезмерной заботой, тем не менее уходят в зависимость и различные разрушительные процессы.

Очевидно, что в человеке каким-то образом кодируются определенные настройки – и это, пожалуй, не противоречит Евангелию. В Нем приводится родословная Христа по Иосифу в Евангелии от Матфея и родословная по Матери в Евангелии от Луки. Хотя Иосиф не участвовал в зачатии – как предвестил Архангел Гавриил Деве Марии, Дух Святый найдет на Нее, и сила Всевышнего осенит Ее, – но Иосиф сопровождал Христа в земной жизни. Духовные авторы объясняют идею включения родословной в Евангелие тем, что поколения праведников создали цепочку преемственности, природа очищалась для того, чтобы явилась Божья Матерь, воплотившая в себя предел чистоты человеческой природы.

Что-то в человеке кодируется, но, когда он начинает жить по божественным заповедям, многое совершается по благодати. Об этом напоминают комментарии профессора М.Д. Муретова к родословию, приведённому в Евангелии от Матфея. В своей работе «Родословие Христа» он объясняет, почему евангелист упоминает, казалось бы, не делающие чести события, показывая, как человеческие немощи преобразуются промыслительной Божией благодатью.

В Евангелии сообщается: «Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею». Не называется имя жены Версавии, а подчеркивается, что она была женой Урии. Давид, восхитившись ее красотой, послал ее мужа на смерть, взял ее себе в жены, и от нее родился Соломон. По объяснению Муретова, евангелист подчеркивает не факты, которые должны очернить царей Давида и Соломона, а показывает, что по закону цепочка царей должна была прерваться, но по благодати веры в грядущего Мессию грех очищался, теряя определяющее влияние. Теперь же мы верим не в грядущего Мессию, а уже в пришедшего и можем помочь человеку подойти к факту глубоких изменений, благодаря воздействию благодати Божьей и культурному обогащению.

Средний путь для пришедших из оккультизма

Если человек пришёл в Церковь из оккультизма, и кто-то боится вступать с ним в прямую полемику, опасаясь оттолкнуть, можно выбрать средний путь. Другой крайний вариант – почти ничего не говорить о его заблуждениях. Как отмечал знакомый священник, такого человека важно погрузить в пространство культуры. На приходе, например, могли бы проходить курсы по истории Церкви и, в частности, Русской Церкви. Когда человек знакомится с живой историей, уходит навязанное советской пропагандой представление, будто христианство – это тьма и невежество, будто его «придумали богатые, чтобы поработить бедных». Погружение в культурную и историческую реальность само по себе становится шагом к исцелению сознания.

Святые отцы, жившие на разных континентах в разные эпохи, говорили в принципе об одном и том же, потому что созерцали одни и те же духовные законы, одну и ту же реальность. И значит, на них можно равняться. И когда ты оказываешься в тяжелых обстоятельствах, твоя вера шатается, и Бог от тебя как бы скрывается, у тебя начинаются сомнения относительно Его существования. Тогда ты обращаешься к святым отцам, видишь это чудное согласие между ними и понимаешь, что, может быть, сейчас ты поколебался, но все они не могли ошибаться.

О том, когда, как кажется, Бог скрывается, см. ответ в аудио:

363.1 Вера. Печаль и туга сердечная, кажется, что жизнь в вере не удалась (часть 1);
363.2 Вера. Печаль и туга сердечная, кажется, что жизнь в вере не удалась (часть 2);
363.3 Вера. Печаль и туга сердечная, кажется, что жизнь в вере не удалась (часть 3)

Здесь речь не о ссылке на авторитет, а о самом уровне мысли святых отцов и их внутреннем согласии, которое открывает понимание: за их словами стоит подлинная духовная реальность. Именно эта мысль, кстати, когда-то возродила к жизни святителя Игнатия Брянчанинова. Дойдя до пределов, которые могла дать наука, он переживал мучительную тоску: знания не давали ему понимания для чего он живет. Он учился в одном из лучших учебных заведений своего времени – Инженерном училище, – и именно через соприкосновение с духовным опытом отцов осознал, что истина не исчерпывается человеческим разумом. Его поразило их чудесное согласие и внутреннее единство.

Изучая историю России, невозможно не заметить, что развитие государства неразрывно связано с историей Церкви. Святые подвижники уходили в труднодоступные места в поисках уединения и молитвы, основывали обители, вокруг которых возникали поселения и города. Так шло освоение Сибири. Монастыри становились очагами духовной и культурной жизни: в них появлялись первые библиотеки, школы, развивались ремёсла и наука, зарождалось книгопечатание и иконопись. Православие проникало в народное сознание, освещая и формируя саму ткань русской культуры.

Когда человек погружается в культуру и историю, он и без всякой полемики с восточными учениями начинает понимать: христианство – вовсе не так мелко, как ему казалось. Очень важно не скупиться и по возможности приглашать лекторов, увлечённых своим предметом, которые могли бы вдохновить слушателя и и глубоко раскрыть тему. Ведь среди слушателей нередко есть люди с двумя-тремя высшими образованиями, и их может не удовлетворить одна книга протоиерея Серафима Слободского «Закон Божий».

В ней несомненно содержится много ценного материала, но, при всем уважении к автору, мы не редко имеем дело на приходах с людьми, у которых сильно развито критическое мышление. Они умеют анализировать, сопоставлять, делать выводы. Некоторые из них, возможно, и обратились к оккультизму именно в поисках некого всеобъемлющего учения.

Многие, пытаясь прикоснуться к православию, сталкиваются на приходах с трактовками, рассчитанными на уже воцерковлённых людей, принадлежащих к христианскому сообществу, или на лояльных к православию. Когда речь идет о людях, для которых и само Евангелие пока под вопросом, привычная система аргументации и доводов, и сам уровень подачи материала могут не достичь цели. Нужно учитывать, что являющееся аргументом для лояльного к Православию человека, для них аргументом не является. Поэтому начинать нужно с самого начала – с основ, с постепенного построения христианской картины мира.

Текст «Христианская картина мира. Беседа перед Крещением»;
Цикл бесед «С чего начать христианскую жизнь».

Начинать стоит с знакомства с глубиной Православия – не на уровне формулы «исповедоваться и причаститься», хотя это, конечно, необходимо, а на уровне догматики. И не в виде сухого изложения книжных формул, которое приводит аудиторию в сонное состояние. Хорошо познакомиться с лекциями Ианнуария Ивлева о Новом Завете. Если рассматривать исторически: кем написано Послание, кому оно адресовано, каким общинам, какие затрагивает вопросы, то для многих это становится по-настоящему интересно. Не просто зачитывание, ведь сегодня есть прекрасные ресурсы: проект Оптиной пустыни «Толкования Священного Писания», подборки на Азбуке веры и другие. Люди могут читать сами, но особенно важно совместное обсуждение – попытка соотнести услышанное с реальной жизнью.

Встречи на приходах

Можно еще раз упомянуть об опыте Душепопечительского Православного центра во имя Святого праведного Иоанна Кронштадтского. Ранее в этом центре проходили миссионерские встречи, где раз в неделю собирались люди. Мне доводилось бывать на встречах. Отец Иоанн однажды обратился с вопросом и ко мне. Я рассказал, что готовлю материалы, как в условиях современной компании выполнять свои обязанности, оставаясь человеком и не теряя в себе христианина.

Книга иеромонаха Прокопия «Работа и духовная жизнь»: Часть 1, часть 2.

Отец Иоанн давал людям возможность высказаться, а затем подводил итог. Говорил, что правильно, что неправильно, но не силой авторитета, хотя безусловно где-то нужен и авторитет. Он показывал разумную основу, почему одни мысли соответствуют истине, а другие – нет, объяснял, к чему могут привести те или иные стратегии поведения. Эти встречи были по-настоящему живыми и интересными: люди уходили, унося с собой две-три здравые идеи, которые они могли применить в реальной жизни, – практические, но основанные на культуре и глубоком понимании евангельского замысла. Тогда происходит связка христианского мировоззрения и реальной жизни, которая делает беседы очень интересными.

Если провести масштабное исследование, можно было бы даже посчитать, сколько устойчивых идей должно появиться у человека, чтобы он изменил жизнь. Мы живем среди конфликтов, напряжения, недопонимания. Возможно, 300–400 здоровых точек зрения по разным вопросам могли бы создать прочную основу для принятия решений. Эти ниточки мы вырабатываем постепенно, вплетая их в общий ковер. Не просто накидываем, а именно вплетаем, потому что одна мысль не должна противоречить другой. Любить людей необходимо, но если в нашем окружении есть человек с пограничным расстройством (хотя сам диагноз может быть дискуссионным), иногда нужно мягко его и притормозить, иначе все может развернуться в негативном ключе.

Не уходя в дискуссию по поводу взаимодействия с агрессивными людьми и людьми, которые могут вести себя агрессивно, этот момент разбирается в серии книгах «О проблемах созависимости». См. также подборку материалов «Близкие – в тяжелом психическом состоянии».

В этих книгах ставится под сомнение концепция, что простое отдаление от людей не приводит автоматически к здоровой коммуникации и созреванию человека. Человеку необходимы ценности – основа понимания жизни, и тогда он сам разберется, как ему выстраивать отношения с окружающими. Можно предположить, что люди охотнее ходили бы на приходские встречи, если бы материал был рассчитан не для «двоечников», когда повторяется все время одно и то же – о текущем празднике или краткий пересказ сегодняшнего Евангелия. Как справедливо замечал Ц. П. Миронович, проповедь нередко превращается в убогий пересказ текста. Между тем многие с удовольствием слушают его лекции по Библейской истории.

О том, как могли бы проходить встречи на приходах, на примере разбора ситуации, в которую попали родственники зависимых.
Цикл лекций «Проблема отклоняющегося поведения: родственникам, родителям, педагогам».
21.1. Социализация и приходы – среда оздоровления. Смирение. Медикализация. Разводы и концепция созависимости

Евангелие сегодня слышали все, и большинство людей более-менее Его читает. Поэтому людям важно, как евангельское слово помогает выстроить их практическую жизнь. И если материал будет подаваться именно в этом ключе, то людям, на самом деле, станет очень интересно.

Показателен в этом плане опыт жизни христианской эмиграции XX века. Приход храма во имя Христа Спасителя в Аньере-сюр-Сен под Парижем, где с 1930 быстро росла русская колония, постепенно стал культурно-просветительным центром русской общины. При церкви создалась хорошая и доступная библиотека, проводились просветительные лекции и собеседования с лекторами из Свято-Сергиевского богословского института и «Христианского движения», появилась Православная культурная ассоциация, выходила газетка «Приходский листок», в которой обсуждались нужды прихода и давались сведения о разных его начинаниях. По воспоминаниям Ольги (Слёзкиной): «Я помню, какой это был изумительный приход! Там бедность была такая, ну, ничего у них не было! И Батюшка сумел окружить себя очень хорошими людьми, культурными и такими деятельными. С ними он начал жизнь этого прихода, жизнь, которая действительно была очень, очень живой. Потом Митрополит Евлогий всегда говорил, что это один из лучших его приходов. А что Батюшка делал? Трудно сказать, чего он не делал. Он все делал, понимаете? Он занимался безработными, он занимался детьми, взрослыми, он устраивал замечательные встречи с профессорами из Свято-Сергиевского института в Париже, не всегда даже в приходе, а иногда в казачьем музее, потому что было много народу. В общем, приход закипел жизнью»^[5].

Через 3-4 года приход так расширился, что церковь стала тесна и летом всенощную уже приходилось служить на дворе. Он стал одним из самых деятельных и самых популярных русских приходов во Франции – будучи в центре фабрично-заводского района удалось отыскать и вернуть в лоно Церкви многих отпавших от неё русских рабочих и их семьи. С 1948 году при приходе начал издаваться журнал «Вечное», оказавший большое влияние на духовную жизнь русской эмиграции. Активно действовала церковно-приходская школа, пользовавшаяся особой известностью благодаря глубине даваемого там духовного образования.

Сам монах Иоанн в отношении данного текста выразил мысль, что можно на приходских встречах изучать и сравнительное богословие, также – историю ересей. То есть, показывать людям, в чем состоят логические ошибки тех или иных учений. В чем состоят отличия между православным мировоззрением и прочими.

В качестве примера, показывающего, в каком направлении могли бы двигаться обсуждения по подобным вопросам, можно указать на несколько частей текста «О вере». В нем, помимо прочего, показывается, чем отличаются православное мировоззрение от католического и протестантского. Дается ответ на вопрос, почему некоторые верующие люди демонстрируют экстремистскую позицию. Каким именно образом связь со Христом может «деятельно проживаться», в результате чего деятельность человека приобретает опору и выравнивается.

Помимо этого текста желающие могут ознакомиться с ответами, подготовленными на различные вопросы, связанные с темой веры.

«О вере».
Часть 1 «Откуда берется религиозный экстремизм: О чем спросил мусульманин, посетивший Соловки?»
Часть 2 «Чем отличаются православие и католицизм и протестантизм: О чем спросили француженки, посетившие Соловки?»;
Часть 3 «Как познать Истину?: Что спросил паломник из Великобритании?»;
Часть 4.1 «Познание Истины и состояние ума»;
Часть 4.2 «Преодоление внутреннего раскола через связь со Христом»;
Часть 5 «О вере и кризисе веры».

Изучение Писания

В заключение можно вспомнить мысль академика И.П. Павлова, которую я приводил в текстах о проблемах созависимости. Академик Павлов объяснял ситуацию, при которой на кору больших полушариях поступает сигнал, но он не приводит к активации других ее участков. Когда стимулируется одно нейронное кольцо, это приводит к торможению прочих отделов – и мозг входит в своеобразное трансовое состояние.

Академик Павлов отмечал, что кора больших полушарий является органом, который позволяет регулировать наше взаимодействие с окружающим миром. Однако вместо обучения формам взаимодействия, человеку, согласно концепции зависимости, советуют – «сепарируйся». Сто бед – один ответ. В любой ситуации возникают одни и те же речевки, какая бы проблема не стояла.

Разумеется, данные, полученные при экспериментальном изучении высших животных, таких как собак, к человеку можно применять весьма осторожно. Но академик Павлов считал, что в известной степени некоторые принципы все же можно использовать. Рассуждая в этом ключе, получается, что когда взаимодействие с окружающей средой и культурное обогащение заменяются речевками, это приводит человека к апатии, к потере интереса к жизни, к сонной вялости.

Отчасти эту ситуацию можно применить и к изучении Священного Писания, Которое, несомненно, является основой нашей жизни. Но если человека не учат проводить мостик между евангельским принципом и жизнью – тем, как применить этот принцип в реальности, то возникает либо атмосфера некоторого лицемерия, либо теряется интерес к изучению Писания.

На словах человек поддерживает евангельские принципы, а на деле живет как придется. Ум не включается в решение реальных задач – например, как начальнику остаться христианином, взаимодействуя с трудными подчинёнными, которые разрушают атмосферу в коллективе (см. ответ в тексте «Внешняя жизнь и мир мыслей», часть 7.2 «Работники и начальники»; этот текст включен в упомянутую выше книгу «Работа и духовная жизнь»).

Ответы на эти и иные вопросы следует искать в культуре, основа которой – Евангелие. Мы обращаемся к опыту святых отцов, смотрим, как они воспринимали те или иные аспекты жизни сквозь призму Евангелия, и стараемся привносить это в свою реальность. А затем, читая их труды, обсуждая и делясь опытом друг с другом, постепенно учимся жить в духе этого евангельского взгляда. Такой путь, пожалуй, тоже возможен.

В наших условиях – в наше время, в нашем городе, на нашем предприятии – мы можем реализовывать евангельские смыслы. Мы ищем, как тайная святоотеческая мысль, скрытая евангельская фраза может обрести форму конкретного поступка. И тогда совершается подлинное исцеление человека – выравнивание его внутренней кривизны.

Теология без Христа

Профессор Козолино не увидел в христианстве многообразия, но это скорее показывает, что самой христианской картины мира у него и не было. Здесь уместно вспомнить слова Н. Ростовой из книги «Изгнание Бога» о влиянии теологии на современного человека (а ведь у профессора Козолино – степень по теологии): если теология изучается вне живой связи со Христом, она мертвит даже остатки веры.

См. материалы на тему –
связь со Христом как основа практической жизни христианина. Связь со Христом

Цитаты имеют прямое отношение к нашей теме, они являются предупреждением людям, которые с холодным сердцем подходят к изучению основ веры (профессору Козолино, имеющему степень по теологии, достаточно было посмотреть на буддийское изображение, чтобы поколебаться, хотя достоверность его идеи невозможно даже верифицировать).

«В теологии, – пишет Н. Ростова, – речь идет о попытке мыслить раздельно христианство и фигуру Христа, религию и Бога, сверхъестественное и Бога, Церковь и веру, Бога и доминирующее над ним божественное».

Классическая теология утверждала образ сильного Бога, новая теология, напротив, говорит о Боге слабом. В мире, утратившем метафизическое измерение и пережившем крах метанарративов, больше не остается места для силы и всемогущества Бога. Отвергаются догматы как формы духовной «власти», из всей христианской традиции остаётся лишь квинтэссенция – любовь к ближнему, сведённая к этическому принципу.

«Смерть Бога – не метафора, но факт, свершившийся в западном сознании XX века. В философии об этом свидетельствует теория сакрального, которая позволяет строить рассуждения о религии вне идеи Бога, а в предельных вариантах объявляет Бога антисакральным (Ж. Батай). Поразительно, но современная теология пошла по тому же пути, что и философия, вытесняя, а в конечном итоге устраняя Бога из христианской традиции силами христианства».

Н. Ростова подчеркивает, что смерть Бога в западной культуре была подготовлена не только философией, но, в ещё большей степени, самой теологией. Особая роль теологии в этом процессе объясняется тем, что её представители действовали изнутри, используя средства христианства – против христианства. В этом смысле радикализм можно рассматривать не как частное явление, а как ведущую характеристику современной теологической мысли.

Н. Ростова пишет, что о «смерти Бога» свидетельствуют многочисленные попытки теологов опереться на обезличивающую Бога онтологию Хайдеггера, внедрить идеи о тотальной историчности Бога, осуществить проект демифологизации, лишить Бога сверхъестественных характеристик. К тому же – редукция Бога до понятий любви или «существования ради других», а также подмена мистической сути Церкви социальным служением. Всё это – различные формы имманентизации Бога, делающие Его подручным, «удобным» и понятным современному человеку, а порой – даже зависимым от него. Так теология, осознанно или неосознанно, идёт по пути философии сакрального, дискурс которой строится на исключении самой фигуры Бога. Одной из таких попыток трансцендирования теизма стала замена христианской онтологии философией Мартина Хайдеггера, ставшего вдохновителем целой плеяды западных теологов XX века.

Преодоление невежество красотой

Не обязательно ограничиваться изучением истории Церкви – важно понять сам принцип. Человек, пребывающий в невежестве, легко становится жертвой манипуляции – будь то со стороны людей или, если признать духовную реальность, падших духов, стоящих за лжеучениями. Человек с низким уровнем культуры может даже поверить в обвинение, что религия пропагандирует невежество, или принять идеи Ричарда Докинза, автора книги «Эгоистичный ген», который борется с верой с помощью приёма «соломенного чучела» – сводя религию к примитивным культам и абсурду. На эти доводы ответил Алистер Э. МакГрат в книге «Бог Докинза», показав, что Докинз не способен обосновать свои утверждения научно и требует, по сути, веры – в свои собственные, весьма шаткие построения.

См. также ответ «Наука и религия. Почему не прав С. Хокинг, говоря, что Бога нет, Он не нужен»: Часть 1, часть 2.

Когда человек знакомится хотя бы с историей Соловков – здесь была электростанция, загорелась первая лампочка в России, задолго до того, как Петр I озаботился флотом в России, здесь уже существовал флот, – перед ним открывается совсем иной образ православной культуры. Сколько ремёсел процветало на Соловках, какие уникальные гидротехнические сооружения были созданы!^[6].

Как справедливо заметил один исследователь, Соловки – это уникальный пример симбиоза человека и природы. Экономика монастыря строилась не на идее исчерпания, а на сотрудничестве с природой, речь шла о преображении места обитания. Здесь стремились не взять и уйти, а окультурить пространство и передавать его последующим поколениям. Монастыри, в том числе Соловецкий, часто становились носителями самых передовых аграрных и хозяйственных технологий своего времени.

В контексте таких бесед можно параллельно разбирать вопросы, которые задают люди по поводу эзотерики – но делать это стоит тогда, когда у людей уже есть определённая база. Когда человек знает Православие только на уровне приходского священника, который, при всем уважении к нему, может не разбирается в тонкостях, объяснить что-то глубже бывает трудно.

Так ребята из группы «Грот» ушли из Православия, мотивируя это тем, что дескать они искали интеллектуальную глубину, а священник говорил о любви. Он, безусловно, был прав – любовь действительно основа познания и творчества. Но если у ребят был именно интеллектуальный запрос, а ответить на него оказалось некому, значит, могли существовать и другие пути – более глубокие, которые помогли бы веру сохранить и возрастить.

Немного об уходе ребят из группы «Грот» из Православия – цикле бесед «Искра жизни: Свет, сумерки, тьма». Часть 8.1. Творчество. Связь взаимодействия с другими и творчества. Истощение творчества. Эзотерический подход и вещества – помогают ли? 01:22:00 Группа “ГРОТ” и её упадок в связи с отступлением от Истины.

Здесь можно привести слова ученого Александра Люльки, который пришел в православие из атеизма. Однажды ему в руки попалась книга преподобного Иоанна Дамаскина, и он решил, что легко «сожжёт её своим интеллектом». Но, открыв ее, понял, что она ему не по зубам. Это открытие вызвало в нём благоговейное уважение к глубине православной мысли и пробудило живой интерес к вере^[7].

Когда у человека появляется культурная и духовная основа, тогда уже можно обсуждать идеи на хорошем уровне. Сначала нужно поднять духовный, культурный и интеллектуальный уровень прихожан – тогда многое прояснится. Даже увлечённые восточным мистицизмом люди нередко просто ищут удовлетворение своей жажды познания, и дать им подлинную пищу для ума и духа – задача Церкви.

Вселенские Соборы и догматы о Христе

Святоотеческая письменность в лице ее лучших представителей дает очень богатую пищу, в том числе для подлинной интеллектуальной деятельности. Можно посоветовать обратиться к книге профессора А.Л. Дворкина «Очерки по истории Вселенской Православной Церкви», к труду М.В. Толстого «История Русской Церкви». Книга написана целомудренным языком и отличается от тех работ, где преобладает взгляд, будто историю творят лишь великие люди. При таком подходе в церковной истории обычно упоминаются лишь две фигуры – Царь и Патриарх, – тогда как сам процесс развития идей, внутреннего движения Церкви остаётся в тени.

Некоторые исторические моменты в книге В.В. Болотова «Лекции по истории Древней Церкви», том 4 – «История церкви в период Вселенских Соборов», написаны достаточно сложным языком. Если просто изучить христологические догматы – как во Христе соединяется божественная и человеческая природа – сами по себе формулы не дадут понимания. А вот если изучать историю Вселенских Соборов – как в течение веков развивалось представление в церкви о Христе, по каким причинам собирались соборы и как происходили обсуждения – тогда суть догматов становится яснее. А восполнить трудные для понимания места в трудах Болотова можно посоветовать чтением книги А.В. Карташева «Вселенские Соборы».

Следует отметить, что у Карташева было довольно свободное отношение к Церкви. Будучи обер-прокурором Святейшего синода, он порой позволял себе резкие выражения в адрес епископов, мог назвать их животными. Вообще он достаточно вольно относился к тому, что мы воспринимаем с благоговением. Но если сосредоточиться на самой сути, то ее можно понять примерно следующим образом.

Во Христе соединяется Божественная и человеческая природа – и это не просто догмат, а принцип, по которому мы выстраиваем собственную жизнь. Как писал Олег Давыденков в «Догматическом богословии», во Христе мы видим образ соединения Божественного и человеческого. Знакомство с историей развития христологических учений в течение веков имеет жизненное значение: понимание того, как во Христе сочетаются две природы, помогает нам самим искать гармонию между духовным и материальным в своей жизни.

Так, ересь монофизитов утверждала, что под воздействием «огня Божества» человеческая природа Христа исчезла. Египетские области, где это учение распространилось, отличались крайним аскетизмом. В применении к жизни это напоминает семьи, где даже детская игра воспринимается как грех – когда человеческое словно «испаряется» под давлением неправильно понятого духовного.

В действительности, как отмечают уже светские авторы говорят – в частности, Л.С. Выготский, – игра в определенном возрасте является доминирующим видом деятельности. Конечно, эту идею не стоит доводить до абсурда: стремление к тотальной геймификации обучения в школах и превращение уроков в шоу может привести к тому, что дети утратят способность к концентраци, серьёзной исследовательской работе и упорству. Как заметила одна знакомая профессор, мы пока пока не получили ни одного выпуска, полностью прошедшего обучение по этому принципу. Тем не менее сама мысль о ведущей роли игры важна: ребёнку трудно заниматься, как взрослому, решая серьёзные задачи – ему нужен элемент игры, помогающий включиться в процесс.

Понимание присутствия человеческого фактора помогает увидеть, что в данном случае речь идет не о прямом грехе. Есть замечательная книга Жан-Клода Ларше «Исцеление духовных болезней», где описан принцип страсти: страсти замыкают весь процесс на себе. Если чувственные явления – например, предметы, пища или иные блага мира – способствуют возрастанию человека, то они его не деформируют. Но когда человек зацикливается только на самом явлении, происходит грех, что в переводе означает «мимо цели».

Так, например, супружеские отношения, если они совершаются в контексте взаимной любви, являются частью жизни, продолжением и углублением союза, включающего рождение детей и взаимную заботу, – они не вырождаются в изолированную деятельность. Когда же интимная близость вырывается из целостности, превращаясь в самоцель, вокруг которой строится вся жизнь, происходит деформация. Таким образом, присутствие человеческого скорее призывает преобразиться, обрести здоровый контекст, где оно становится ступенькой к развитию высшего в человеке.

Противоположный перекос мы видим в ереси несторианства, согласно которому Христос – лишь хороший человек, вдохновленный Богом. Это созвучно европейскому стилю мышления: «живи как хочешь, а о Христе можно вспомнить изредка для вдохновения».

Про догматы о Христе в контексте практической жизни – в беседах с молодежью:
7.1. Материальное и духовное. О себе, о жизни, о вере;
7.2. Материальное и духовное. Часть 2. О жизни, о вере.

Догматы приобретают жизненное значение при правильном раскрытии – тогда Православие становится близким человеку, вплетаясь в ткань его жизни. Лично мне было очень интересно читать книгу «Новая скрижаль», в которой объясняются значения тех или иных действий, совершаемых во время литургии. После этой книги присутствие на службе стало более осмысленным. А раньше всё воспринималось внешне – священники вошли в алтарь, вышли из алтаря.

Когда я был неофитом, меня даже возмущало: зачем во время Литургии священники дважды заходят и выходят? Почему нельзя сделать это только один раз? Но когда я узнал смысл этих действий, понял: и первый, и второй вход имеют своё духовное значение. Когда Православие становится осмысленным, появляется интерес не только изучать его, но и жить в соответствии с постигаемым. Православие дает импульс, взгляд на взаимодействие с миром, а дальше нужно раскрывать эту христианскую перспективу.

Возможно, одна из причин отторжение у людей, состоит в том, что все замыкается на храме. Безусловно, храм – это важная часть жизни христианина, но жизнь наполнена множеством событий. Человек общается с коллегами, воспитывает детей, строит отношения в семье – он вовлечён во множество процессов, и везде должен сохранять равновесие, быть включённым в полноту жизни. А когда рассматривается только тема храмового богослужения, то получается, мы отрезаем существенную часть жизни человека. Храм необходим – в нем мы настраиваемся, как инструмент по камертону, чтобы потом, удерживая этот внутренний тон, решать практические жизненные вопросы, на работе, среди людей, в семье. Поэтому очень важно помогать человеку разобраться в его повседневной жизни.

Если сосредоточиться только на богослужении, только на толковании Писания, не все смогут самостоятельно провести мостик от духовных смыслов к реальной жизни. Этот запрос порой иногда приводит к тому, что люди начинают искать на стороне. Разумеется, нельзя утверждать, что все, кто уходит в секты или оккультные сообщества, делают это из-за недоработок Церкви – это было бы ошибкой. Причины сложны и часто связаны с личными обстоятельствами и особенностями личности. Нередко человека приводит туда кто-то из близких, как показано, например, в фильме протоиерея Александра Новопашина «Рядом с нами».

Тем не менее освоение культуры остается важным фактором. Как отмечал Григорий Базлов, существуют вещи, которые принадлежат сфере культуры, а не религии, – и именно через них человек может прийти к более глубокому пониманию веры. Например, форма домов, форма одежды – это тоже элементы культуры. Сейчас очень большой запрос на глокализацию – стремление зацепиться за что-то аутентичное, что противопоставить размывающим процессам глобализации. И язычники осваивают именно эти элементы культуры, выдавая их за свое наследие, хотя это часть общей культурной традиции.

Стоит отметить, что Григорий Базлов в свое время активно встраивался в языческие конструкции, но однажды он сознательно из них вышел. Он собирал данные по язычеству в реальных экспедициях, которые показали, что тех самых данных слишком мало, чтобы составить о языческом прошлом России внятное представление. Ему стало ясно, что декларируемая неозычниками связь с якобы древним наследием предков – фикция. И глубоко переосмыслив историю, Григорий сознательно перешел в Православие.

Его мысль, может быть, и не совсем точна, но он призывает коллегиально, соборно решить, прав ли он. С его точки зрения, если бы Православие глубже осваивало культурное пространство, это могло бы стать мостиком для многих ищущих. Речь идёт не о поверхностной идее «быть ближе к народу» – некоторые христиане в этой гонке рискуют утратить церковные традиции и правила, пытаясь подстроиться. Скорее, важно научиться говорить с человеком на языке культуры, не изменяя духу веры.

О неоязычестве, в общем, и о некоторых идеях Григория Базлова, в частности, см. в главе «Неозычество» из текста «МОЗАИКА ИДЕЙ: штрихи к идеям, стремящимся встроиться в мировоззрение современного человека», часть 2 «Связь между характером идей и поведением».

В некоторых областях, где есть православные храмы, идет активный процесс замещения русского населения, и в некоторых классах уже нет русских детей. В таком случае, можно предложил знакомить с Православием через спектакли и совместные праздники. Один из просветителей Казани советовал священникам изучать литературу и медицину. Это наставление можно понять глубже: литературные образы часто универсальны, они помогают донести духовную мысль до сердца собеседника, а знание медицины – особенно в прежние времена – позволяло пастырю быть ближе к людям, заботиться о них не только духовно, но и телесно.

В интернете также продвигается идея, что факт существования Вселенских Соборов указывает на борьбу в Церкви за власть. Пытаются представить историю Церкви как столкновение различных партий ради достижения влияния на народ. Такая подача искажает суть церковной жизни и может увлечь неокрепшее сознание. Если у человека не будет ответа, его легко может подцепить любое яркое видео, транслирующее ненависть к христианству. Подробный, развернутый ответ, помогающий раскрыть эту тему, прилагается по ссылке.

История Церкви: чего больше – света или тьмы?

^[1] Скворцова Н. Чин присоединения. Как я к нему пришла

^[2] Александр (Милеант), еп. Семиглавый дракон. Индийско-оккультные учения в свете христианства.

^[3] Там же.

^[4] Ухтомский А.А. Дальнее зрение. Из записных книжек (1896–1941). СПб.: Трактат, 2017. 202 с.

^[5] Лепта чистой жизни // Журнал «Православие и современность». № 14 (30)

^[6] К примеру, см. видео «Я СПУСТИЛСЯ ПОД МОНАСТЫРЬ 15 ВЕКА – СОЛОВКИ (Вместо урока истории)».

^[7] «Я прочел гору антихристианской литературы и…понял истинность православия». Беседа с бывшим атеистом Александром Люлькой.